Читать «Верни мои крылья!» онлайн - страница 131

Левую часть сцены занимало огромное колесо. Оно почти все время вращалось, то слегка, с ленцой, когда его словно в задумчивости трогала вещая Кассандра, то пугающе быстро, с силой запущенное насмешливым Улиссом. Стародумов вернулся в строй, и, хоть Ника ни разу не видела его пьяным или похмельным, а Катя больше не объявлялась, Липатова с ним не разговаривала. Без надрыва, без демонстративности – просто игнорировала. Борис, впрочем, тоже не стремился к примирению. Супруги существовали врозь, и с каждым днем пропасть между ними становилась все очевиднее.

Колесо обыгрывалось во множестве сцен, становясь преградой между предсказаниями Кассандры и глухими ушами ее родных, гимнастическим снарядом для гибкой Елены, что сладострастно извивалась между его перекладин, маня и завлекая мужчин на погибель, подобно сирене. На самом донышке колеса укачивали новорожденного сына Гектор и Андромаха. В эту окружность оказывался вписан сам Гектор, не то витрувианский человек, не то распятый Андрей Первозванный. Когда колесо вместе с Кириллом раскручивали, Никина голова кружилась до тошноты.

Спектакль превратился в живое существо и день ото дня наполнялся ощущением надвигающейся беды. От нее можно прятаться, можно закрывать глаза и уши, ее можно игнорировать – но нельзя уйти, ее не избежать. Как грозовой фронт, обложивший тучами небо, от дальнего рокота которого уже смолкли птицы и затих ветер, и тьма на горизонте простреливается вспышками, сухими и слепящими, а все вокруг замерло в ожидании. И ожидание это настолько густое и тягостное, что часть тебя хочет бежать, но понимает бесполезность этой затеи, а часть обреченно твердит: разразись скорее, нет сил больше ждать – что угодно лучше, чем это невыносимое стояние. Рок навис над сценой и с нее утекал в зал, как тяжелый концертный дым, стелющийся по полу, ползущий во все щели и через порог дальше, в коридоры, переходы и подвалы. Но Ника совсем не была уверена, что хотя бы кто-то еще замечает это.

Подготовка к премьере все больше приобретала черты массовой истерии. Телефон в кабинете Липатовой трезвонил не переставая, и она, заслышав звонок, кидалась к распахнутой двери через весь коридор, грохоча каблуками. Никина каморка была завалена афишами, которые еще предстояло расклеить по району, программками и пригласительными, с красовавшимися на них сценами из спектакля, заснятыми на одной из репетиций фотографом, знакомым Кирилла. Уже были подтверждены договоренности с парой театральных критиков, уже рассчитались с ремонтной бригадой, уже были заказаны и установлены огромные рекламные билборды, и даже выплачена часть денег за положительную рецензию в журнале о московских развлечениях – заранее. Липатова хваталась за голову, разрываясь между желанием триумфа и вполне справедливыми опасениями: что в зале не хватит мест, что где-то притаилась ошибка, что-то пойдет не так, что все мыслимые ограничения по бюджету уже превышены, что в театре лежит бомба с часовым механизмом (прохудившаяся труба, ветхая электропроводка, оползень – нужное подчеркнуть). Кирилл за закрытыми дверями уверял ее, что все в порядке, ведь он продумал практически все возможные трудности и устранил их. Цены билетов на премьерный спектакль подняты до среднего уровня по столице, давать представления они будут каждый вечер, и затраты удастся отбить. Но, хотя у Кирилла вдруг обнаружились обширные связи в самых разных кругах и баннеры сделали со скидкой, а один из театральных критиков, чем-то обязанный ему, и вовсе не взял гонорар – расходы обновленного театра «На бульваре» и спектакля о Троянской войне превысили все мыслимые пределы. И все же Мечникову удавалось найти нужные слова: