Читать «Робинзонетта» онлайн - страница 43

Все это стало широко известно, все это удивляло и заставляло говорить о ней. Но не больше: о том, чтобы позаботиться о ее участи, никто уже и не помышлял. А между тем, когда она во время сильных морозов проходила мимо в своем жалком сереньком платьице, с красными от холода ручками, в своих деревянных, одетых на босу ногу башмаках (у нее была пара чулок, но она надевала их только по воскресеньям), все говорили: «Кто заставляет ее так упорно придерживаться своих странных взглядов? Чего она ждет?.. На что надеется?.. Почему так скрывает свои намерения?..»

Чего она ждала? – да только наступления теплой погоды.

На что надеялась? – на какой-нибудь заработок.

К чему же такая таинственность?

Но вся ее тайна и состояла в том, что для исполнения ее плана требуются терпение, настойчивость и умеренность; она знала, что если бы рассказала о нем, все стали бы издеваться над ней, тогда как сама она относилась к своей заветной мечте с надеждой и упованием.

Надо было так или иначе пережить зиму, что она и делала.

3. Весна

Мари проводила зиму, укрываясь в своем диком скалистом убежище; там она могла тяжелой работою спастись от холода; затворничество спасало ее от докучливых посещений, которые постепенно прекратились.

Волчок – бедная собака, которую она взяла к себе на излечение – долго не поправлялся; но наконец раненая лапа зажила, правда, немного криво, так что осталась небольшая хромота. Добрый пес выражал свою благодарность безграничной привязанностью к хозяйке, на какую способны только собаки. С ним девочка не чувствовала себя такой одинокой среди окружающих скал и развалин. Во время своей болезни Волчок привык оставаться один. Когда Мари уходила, достаточно было одного слова или движения, и пес радостно следовал за ней или послушно забирался в их общее убежище, которое он бдительно сторожил. Только крайнее изнурение, вызванное голодом, заставило это отважное животное выказать страх перед своими преследователями в тот день, когда Мари спасла его. Поправившись и чувствуя себя обязанным своей избавительнице, Волчок совершенно изменился: плохо приходилось тому, кто отваживался проникнуть в уединенную обитель в развалинах без разрешения маленькой Мари; искусанные икры были результатом таких попыток.

Но запрета не существовало только для двоих, которые в глазах Волчка составляли одно целое, потому что приходили всегда вместе, каждое воскресенье, в послеобеденное время.

По воскресеньям после трех часов пополудни маленькая Мари возвращалась из приходской церкви, останавливалась у первой башни, откуда можно было видеть всю деревенскую улицу, и ждала. Скоро появлялась женщина и рядом с ней мальчик; она старалась не терять их из виду. Когда они приближались к развалинам, она бежала им навстречу вместе с собакой, которая приветствовала гостей радостным лаем. Когда они подходили поближе, Мари кричала:

– Здравствуйте, госпожа Бюрель! Здравствуй, Пьер!

Затем она обнимала и целовала добрую женщину, пожимала руку Пьеру.

Все трое взбирались на развалины, где вместе усаживались, смотря по погоде, в одной из так называемых комнат, устроенных Мари, и дружески беседовали. Пьер по просьбе Мари занимался тяжелой работой, непосильной для девочки: он таскал и укладывал каменные плиты, вколачивал колья, сделанные из выловленных в речке досок и бревен. Все это делалось по плану Мари, совершенно непонятному Пьеру.