Читать «Ревизор Империи» онлайн - страница 20
Олег Васильевич Измеров
— Направо прошу!
"В черносотенцах состояли… Почему в черносотенцах? У меня что, физиономия погромщика? И что такое Канария? Что‑то для давления на заключенных? Но он же ничего не спрашивал, признания не требовал. Или тут сами себя оговаривать должны? Да, и вообще, как тут выживать в камере? Если верно понял, сажают к политическим. Если не врут, а там кто их знает."
— Прошу!
"Канарией" оказалась узкая, метра на два в ширину и три в длину, комната, похожая на купе; окно, вопреки представлениям Виктора о типичной царской тюрьме, было обычных размеров, только забранное толстой железной решеткой. На окне — это ошарашило Виктора примерно так же, как автоматы у конвоя — стояли четыре гераньки в горшках. Нары были стругаными и двухъярусными, застланы только нижние. Постели выглядели нормально — подушка, простыня, серо — лиловое суконное одеяло. Над дверью висела электролампа, длинная, похожая на старый кенотрон: здесь она тоже была заключенной и помещена в железную клетку.
— Проходите, не стесняйтесь!
С одного из табуретов, что были прибиты к полу камеры у небольшого дощатого стола с книгами и бумагой, поднялся невысокий круглолицый человек с рыжеватой шкиперской бородкой, и кое‑как причесанной шевелюрой, чем‑то напоминающий молодого Энгельса из учебника новой истории. На клоне классика марксизма были неглаженые брюки, жилет и рубашка без галстука, впрочем, свежая.
— Болотный, Семен Никодимович, юрист.
— Еремин, Виктор Сергеевич. Инженер.
— Высшее образование?
— Да. Меня тут уже экзаменовали.
— Первый раз попадаете?
— В такие места — первый.
— Сударь, значит, вы просто не представляете, как вам повезло! Находящимся под стражей с высшим образованием положено улучшенное содержание, прогулки, врачебная помощь по первым признакам недомогания… По личным надобностям, представляете, здесь выводят в пудрклозет. Ладно, эти все тонкости потом расскажу, времени у нас с вами теперь более чем достаточно. Мои нары слева, ваши — справа. Да, самое главное — при высшем образовании не дозволены физические меры форсирования допроса. То — есть побои и пытки.
— М — да, пожалуй, это самое важное. Если, конечно, как говорится — строгость законов в России не компенсируется их неисполнением.
— Сударь мой, да вы, я погляжу, от жизни отстали. Насчет "неисполнения" — у нас теперь не девятнадцатый век! У нас промышленная революция!
Болотный заходил взад — вперед между нарами, затем резко остановился и выбросил в сторону Виктора указательный палец.
— Кстати, вы за что сюда угодили? Хотя невежливо задавать этот вопрос, не поведав своей истории. Мне подбросили подрывную литературу и стукнули в охранку. Кто подбросил — ума не приложу. Вот теперь здесь. А у вас?
— А мне подбросили странные деньги, вроде цирковых. Напечатанные якобы в девяносто седьмом. Говорят, что задержали до утра, а утром будет начальство и разберется.
— До утра? — лицо Болотного приобрело какое‑то отстраненное выражение и в глазах мелькнули злые огоньки. — Мне уже два раза подсаживали заключенных под стражу, которые говорили, что их освободят утром. И спрашивали, что передать тем, кто дал мне эту литературу.