Читать «Мародерские хроники» онлайн - страница 3

Мы сами длительное время наблюдали падение метеоритов. Один из них даже упал в пределах прямой видимости, а грохот их падения мы слышали постоянно в течение целого месяца. Видели мы массу уничтоженных и поврежденных зданий, все мосты и путепроводы были разрушены. Транспортное сообщение практически прекратилось. На счастье, ядовитый вулканический газ был тяжелее воздуха и быстро распадался на безопасные фракции. Через неделю после взрыва супервулкана можно было совершенно спокойно ходить по улице без противогаза. В какой бы город мы тогда не заезжали, встречаемые нами выжившие люди были растеряны и испуганы. Местные власти, как правило, были полностью дезорганизованы и в большей степени занимались спасением и обеспечением самих себя, своих родных и своих прихлебателей. Ко всему прочему радиосвязь постепенно тоже нарушалась. Через месяц после катастрофы атмосфера стала полностью непроницаема для радиоволн, впрочем, как и для прямого солнечного света. Температура начала резко понижаться и уже в феврале, нередки были дни, когда она опускалась до — 95 градусов по Цельсию. На Землю опустился полумрак. Длительность так называемого светового дня сократилась более чем наполовину. На фоне гибели нашего старого, привычного, такого уютного и теплого мира, практически каждого из нас постигла личная трагедия — гибель родных, друзей, потеря собственных жилищ. И если бы не защитное свойство человеческого мозга довольно быстро убирать из памяти большую часть неприятных воспоминаний, то можно было бы сойти с ума от такого количества увиденных нами трупов, разрушений и несчастий. Так, постепенно и мои мысли перешли на более приятные вещи.

Как–то недавно за большим праздничным столом, в шутку, я всем заявил:

— Вы должны поставить памятник всем моим недостаткам — мнительности, куркульству, ожиданию того, что любое событие будет принимать самый неблагоприятный оборот. А так же моей недоверчивости к обществу и внешней среде. А если сказать коротко, то двум чертам характера — непомерной жадности и маниакальной трусости. Именно благодаря этому, мы тут сидим в тепле и сытости, а не лежим замерзшими трупами под развалинами рухнувших домов.

Тогда я помню Володя, мой бывший сосед по даче, заявил:

— Да ладно, Толь! Что ты Му—Му гонишь! Какая нафиг жадность, какая трусость — окстись, мужик.

Кто на обеспечение продуктами всех нас не пожалел кучу бабла, кто предоставил для нашего проживания свой дом? И наконец, что–то я не видел и не слышал, чтобы ты хоть раз сдрейфил в любом бою, или критической ситуации.

Перекрикивая всеобщий смех, в особенности гогот Флюра и Коли, я продолжил:

— Нет, ну вы послушайте! Разве не супер — жадность заставила меня продать старую дачу. А разве не супер — трусость перед внешним миром и желание от него как–нибудь отгородится, заставили меня строить полностью автономный дом–убежище. В тот момент трусость победила мою жадность, поэтому я и не жалел никаких средств и времени на его строительство. А вспомните, какого хрена я отдал столько бабок на его утепление и укрепление каркаса металлической сеткой и метростроевской арматурой. Маниакальной трусостью вызвана и ночная эвакуация из Москвы при приближении того большого метеорита, который спровоцировал взрыв супервулкана.