Читать «Двоеженец» онлайн - страница 187

– А нельзя ли нам выйти и поговорить, – предложил Штунцер, притворно для всех улыбаясь, о, я понимал, сколько для него стоила эта божественная и одновременно дьявольская улыбка!

Еще я видел, как он сильно нервничает, теребит пальцами левой руки черную бабочку, а правой в кармане что-то сжимает, ну, конечно же, тот самый милый дамский пистолет. До того, как его отправили в психушку, он часто мне показывал этот черный с перламутровой ручкой маленький дамский пистолет. Я киваю ему головой, и мы молча встаем из-за стола.

– Ой, мой милый, скорее возвращайся, – проворковала мне на ухо веселая Матильда, Иван Иваныч страдальчески поморщился и тут же улыбнулся, и одна только Мария проводила меня печально-осмысленным взглядом, как будто что-то кольнуло ее в самое сердце и она сразу же все поняла. Поняла и промолчала, видно, на Кавказе, как и на Востоке, женщин приучили по возможности молчать, да и в нашем народе молчание женщин воспринимается не иначе как отблеск драгоценного металла.

Почти всю жизнь я ждал этого момента, момента, приносящего угрозу всему твоему существованию, всему твоему телу, когда все нервы у тебя напрягаются до бесконечного предела, а ты только ждешь и думаешь, когда же все это случится и случится ли вообще, ибо на карту поставлена твоя жизнь. И я мгновенно вспомнил все свои жалкие попытки покончить с собой, и мне почему-то сделалось смешно, но этот смех едва проступал сквозь невидимые слезы, которые лились из глаз, но оставались для всех невидимыми. Конечно, я мог бы закричать, привлечь к нам всеобщее внимание, но Штунцер и тогда бы выстрелил в меня. Скорей всего, я только бы опозорился.

Как странно, меня ждет смерть, причем насильственная смерть, а все забочусь о своем внешнем облике, все еще трогаю потными пальцами свое живое тело, все еще бессмысленно улыбаюсь сидящим за столом Матильде, Ивану Иванычу и Марии и даже слегка помахиваю рукой, мол, ждите-ждите, и очень скоро я вернусь! Ну, а если я закричу и при обыске его карманов ничего не найдут? Да, нет, все дело было не в этом, просто я не мог дважды предавать одного и того же человека, а потом я читал его дневники и благодаря этим дневникам я сумел разглядеть в нем несчастную душу, которая, если чем-то и отличалась от меня, то не самой главной смертной сутью.

Я понял его с одного взгляда, Штунцер горел одним только желанием – уничтожить меня. Не дать ему такой возможности означало лишить его единственного шанса ознаменовать свою иллюзию мщения кровью, насладиться видом мертвой плоти твоего заклятого врага. Что касается остальных удовольствий, я ничего не знаю, но предполагаю, что после приема огромного количества нейролептиков Штунцер вряд ли обладал способностью получать удовольствие от мертвых женщин. Впрочем, в эту минуту я был так возбужден, что даже не отдавал себе отчета в собственных мыслях.