Читать «Всемирный следопыт, 1931 № 04» онлайн - страница 18

После завтрака иду на верхнюю палубу. Понемногу выползают ребята — бледные, молчаливые. Собирается «Рот-буксир». Я не чувствую себя в силах сдвинуться с места, и поэтому на зов дирижера Затучного не сдвигаюсь с места. По палубе проходит угрюмый рыжий боцман. Здороваясь, он бросает:

— Держитесь, товарищи, барометр показывает шторм!..

Поравнявшись с хором, ворчит:

— Грачи! Разорались и буря им нипочем.

В ответ летит громкий хохот «Рот-буксира».

Бреду в лазарет проведать Гальперина. Лежит бледный и злой. Стараюсь его развеселить, рассказываю о своем заводе, о реконструкции прокатного цеха:

— В прокатном цеху за один год построили два крупносортных стана, которые обошлись в 500 000 рублей, увеличив производительность в два раза. Деремся за промфинплан зверски. Приходится работать по шестнадцати часов, чтобы только не остановить наш проволочный стан.

Больной улыбается, просит меня еще рассказывать, но мне делается нехорошо, и я выхожу на свежий воздух.

Море успокоилось. Небо синее, и только далекий горизонт обложен кучами пышных туч. К полдню палуба оживает. Большинство укачанных пришли в себя и, сидя на скамейках, беседуют.

Новостей много:

— Тюрчанка Сагайдак сегодня ночью разорвала на себе кофточку, ее тошнило несколько раз.

— Киш опять лежит в постели.

— За ночь секретарь «Рабочей газеты» Светланов съел три лимона и десять апельсинов.

— Кино-оператор сосал всю ночь какие-то специальные гамбургские пилюли.

После обеда, лежа в каюте, мы с Лапидусом пишем заметки в стенгазету. Миша чувствует себя прекрасно. Он забирает ворох корреспонденций и уходит делать газету. Я сплю до ужина. День проходит спокойно. Но вечером нас ожидает неприятный сюрприз.

За ужином радиорупор захрипел голосом капитана:

— Товарищи! Неприятное известие! По радио сообщают, что в Бискайском заливе сильный шторм, барометр быстро падает.

Настроение сорвано. Сейчас же после ужина все расходятся по каютам. Возвращаясь по палубе в каюту, бросаю взгляд на море: темное море совершенно слилось с грозно нависшими тучами, лишь у освещенных бортов видно как бесятся шипящие валы. Палуба пустует, в салонах притаилась тишина.

Чемоданы на прогулке

Утром следующего дня я уже не мог встать, качка меня свалила совсем. Лапидус приносит мне завтрак и кучу новостей. Мы вышли в Бискайский залив, шторм восемь баллов, а барометр все падает. За завтраком присутствовала только треть пассажиров. Часть команды тоже укачало. Лазарет переполнен. Врач не успевает оказывать всем помощь. Создана бригада помощи из ударников. Кино-оператор проглотил все пилюли и чувствует себя очень скверно. Ему дали несколько капель иоду, после которых его стошнило.

От новостей и завтрака я чувствую себя еще хуже. Качка делается все ощутительнее. Беспрерывно сплевываю противную тягучую слюну. Желудок решил жить самостоятельно и укладывается поудобнее. Проклятый Бискай! Проклятое море!

Вечером каюта прыгала словно дрессированный кенгуру. По полу катались графин и стаканы, чемоданы вылезли из-под коек и молча ползали взад и вперед. Ругая самыми отборными словами весь свет и в частности Бискайский залив, я с жадностью и злобой сосал лимон за лимоном. Сквозь закрытый иллюминатор доносилось урчанье и рев разбушевавшихся волн. «Абхазия» попала в основательную переделку: но мы слышали стук машинного отделения, — сердце теплохода работало исправно. Бояться было нечего. Два винта с одинаковой упрямостью провертывали гущу морской кипени.