Читать «Три части (сборник)» онлайн - страница 6

Я понятия не имел, что Люся пишет стихи, искушена в науках и искусствах, много читает, постоянно проваливается во всяких экзотических вузах… Кстати, я тоже писал стихи, прозу, драму, тоже безуспешно поступал туда же, но мы ни разу не пересеклись и ничего такого друг о друге не знали: мы были просто два встречных тела в пространстве, и лишь много лет спустя выяснилось, по датировке, что писали мы об одном и том же, и мыслили мы одинаково.

А я мучительно искал родственную душу, кого-то, кто тоже бы тянулся к далекому, возвышенному, святому… И не нашел.

Прошли годы, и я встретил много родственных душ, и мне стало от них тошно.

Я сразу понял нехитрую тайну Люси, и мне впервые стало жалко эту девушку, потому что я понял, почему ее любят ребята, таскаются за ней, ублажают…

Сама Люся сделала это открытие позже, и сразу обвалился ее мир, все растрескалось, растеклось.

– Пойдем, познакомлю с моим другом, пойдем, очень хороший парень, у него мотоцикл, не пожалеешь…

Один из заводских привел Люсю в какие-то гаражи на опушке леса, там возился грязный, черноглазый, очень красивый парень, желанный…

Они раздавили на троих бутылку «Осени», поболтали, Люся захотела писать, зашла за гараж и вдруг, через тонкую железную стенку услышала:

– Нах ты ее привел, гнойную!

– Тихо, тихо: для связи… Связная, ты че, не видишь?

И тут-то все и обвалилось, растрескалось, растеклось, лопнуло – как хотите – любая нехитрая метафора… Люся натянула трусики и как-то по-новому увидела свои острые колени. И она побежала в лес, царапая ноги. Она бежала, и деревья всё продолжали падать.

Всё продолжали, каждый ствол, испепеляясь, осыпался, и ты, невежествен и зол, в тяжелом дыме растворялся, и каждый, кто вот так бежал, однажды истину почуяв, десятки ядовитых жал… Рара-рара… Недописалось.

События последних лет жизни предстали перед нею в новом свете. Она увидела своих подруг, своих парней, все свои несчастные любовные истории и главное – стихи, написанные по поводу дружбы своей и любви. Всё, вроде, остались те же самые слова – об одиночестве, непонятости, тишине… Вот и я был, в прошлом году я подарил ей спелую дыню с получки, сводил в кино, не тронул, даже не поцеловал, она привела меня в общагу, похвастаться перед подругами, и в тот же вечер я танцевал с другой, с которой и удалился, а Люсе уже как-то потом, при случайной встрече, тихо и грустно сказал: Прости, не сложилось у нас, извини… И она написала еще несколько обобщающих стихотворений.

– Святая, – сказал я.

– Связная, – надо было сказать.

Красивые девушки не шатаются по улицам в поисках приключений, не ходят на танцы, не отзываются на небрежные оклики. В человеке, как еще кто-то из наших сказал, все должно быть прекрасно. И репутация следует за красотой, как «ре» следует за «до», через полутон, или как сказуемое за подлежащим – в других, нерусских языках. Для обслуживания красивых существуют связные, эти последние не сразу догадываются о своей жизненной функции, иные так не догадываются всю жизнь, впрочем, как и первые. Вообще, истинное устройство бытия до конца жизни остается тайной для многих живущих.