Читать «Три части (сборник)» онлайн - страница 11

Еще несколько месяцев после этого разговора, пока Боря Либерзон не подтвердил мои слова, Жабра был счастливее меня, поскольку искренне полагал, что его отец всего лишь нассал в жопу его матери – и ничего более. Я же, отягощенный истиной, был давно и серьезно несчастен, зная правду.

Впрочем, правда была неправильной. Я и сам, умудренный, полагал тогда, что взрослые ебутся в своей жизни ровно столько раз, сколько у них детей. Я был единственным ребенком и в конце концов простил своим родителям эту одноразовую мерзость, а вот другие, многочисленных детей хозяева, многодетные родители-герои, представлялись мне настоящими чудовищами. Единственным светочем этой жизни еще долго оставались Ленин и Крупская, у которых вообще не было детей.

То была цивилизация лжи, жалкая цивилизация честных, стеснительных людей, чей извращенный моральный кодекс не позволял материться в межполовом общении и рассказывать детям правду о сперматозоидах. Родители предпочитали, чтобы обо всем нам поведала улица. Понятно, почему родители так стеснялись своих детей – в их глазах постоянно читался вопрос: знает уже? Знает?

Благосклонный читатель, пожалуй, уже подумал, с удовлетворением или брезгливостью, в зависимости от своих ебаных политических взглядов, что автор-де молодец, так их, не любит он Ленина и коммунистов, машет их говном, или наоборот – сука паршивая, гад, жид: не любишь ты моего Ленина и моих коммунистов.

Нынешняя цивилизация, – опущу я вас обоих, – не менее извращенная и жалкая: убогий мир матрещины и онанизма, анального секса и шопинга, мерзость, преисполненная мразью, мерзость и мразь, в которой вы имеете удовольствие жить, являясь ее составной частью.

4

Однажды Жабра вышел погулять с мамкой в парк. В парке к ним подошел какой-то усатый дядя и стал с мамкой разговаривать. Мамка сначала молчала, потом стала улыбаться, посматривая то на дядю, то на Жабру. Затем дядя указал ладонью вперед, как это делал каменный Ленин, который стоял посреди огромной розовой клумбы.

Они вышли из парка и перешли улицу, вошли в какой-то дом и поднялись на третий этаж. Жабра был уже большой, он умел считать ступеньки и испытывал от этого настоящее удовольствие.

Дядя включил телевизор и так же, как в парке, ладонью – указал на глубокое кресло цвета спелой вишни. Жабра сел в кресло, погладил его по мягким, выпуклым валикам, и отчего-то ему сделалось очень приятно.

Затем дядя, похоже, очень любящий свою большую ладонь, опять взмахнул ею, уже перед мамкой, и мамка чему-то тихонько рассмеялась.

Мамка и дядя ушли в другую комнату, а Жабра, стал смотреть телевизор. Смотреть его всегда было интересно, чего бы там ни показывали, потому что у них дома не было телевизора, но папка копил на телевизор деньги и часто говорил, потирая руками, что скоро и у них будет телевизор и они будут смотреть футбол и хоккей, Гадкого утёнка и многое, многое другое.

По телевизору шла передача про корову. Две старые женщины в белых платках ходили вокруг коровы с ведром. Одна села на табуретку, стала гладить корову и похлопывать ее большое, блестящее вымя. Другая подставила под корову ведро. Тут первая принялась дергать розовые влажные титьки, похожие на пальцы, и из этих титек брызнуло молоко. Жабра был так увлечен передачей, что ему почудилось, будто он слышит запах этой коровы – такой странный незнакомый запах, чем-то напоминающий рыбу, хотя на экране была не рыба, а безусловно корова. Правда, полностью насладиться передачей Жабре не удалось, потому что где-то неподалеку, наверное, в другой квартире, кто-то громко и долго, неустанно пилил доску.