Читать «Листопад» онлайн - страница 32

– Сейчас ты пойдешь со мной, – тихо сказал Скати Панеку, отделяясь от стены и показывая тоненькую книжицу неразличимого в темноте цвета. – И будешь при мне объяснять папаше, что, как и зачем ты хотел сделать с этим человеком. А если ты хоть на мизинец – он потряс в воздухе этим самым мизинцем – отступишь от правды, то мне придется взять тебя за шкирку и отвезти к моим старым приятелям в соседний участок. Там с такими не церемонятся. Ну? – и сунул за пояс ствол, который мешал жестикулировать.

Сопляк не особо понял, о чем речь, но вранья не распознал и прекратил хвататься за шею. И пошел, как на веревочке, вслед за толстым увальнем, не оглянувшись. Собака, прижав уши, припустила туда же.

Лес остался стоять, глядя им вслед. Ему почему-то было невыносимо стыдно.

Под утро он услышал крик.

Он шел по затопленным дождем и ветром улицам. И когда услышал крик, то было поздно.

Всё, что запомнили серебряные глаза – это дождь, дом священника, тело маленькой девочки, лежащее посреди дороги, и оскаленную пасть незнакомого пса, который убил не ради крови. И страх, который мог бы убить обычного пса, заставил этого только бежать деревянной, какой-то не собачьей походкой – очень быстро, быстрее бега серебряных копыт, вдоль по улице, мимо смутно знакомого дома, мимо ограды, мимо кромки пустыря, мимо поля – вниз, вниз, туда, где текла река, и он отчего-то точно знал, что у реки пес остановится.

И единорог растаял с первыми лучами солнца, закричав от ярости, когда ночь кончилась.

… -А я вам говорю – оборотень! – доказывал сухонький старичок– врач, подавая платок заплаканной толстой женщине. – Посреди ночи… Оборотень всегда так. Это же не обычный хищник – ул-вампир или призрак, или волк какой необычный… К нему сами выходят.

– И не отбиться ничем? Ничем? – всхлипывала Марта.

– Нет, нет, ничем… Это всё бесполезно… Вы не плачьте. Вы лучше послушайте, как красиво они поют. Так красиво поют. Точь-в-точь как на небе, куда теперь попадет ваша девочка… Эх… – И он обнял её за плечи, глядя сквозь толстенные очки на маленький гроб, освещённый четырьмя свечами.

Всё закончилось.

Отец Керт, сам отпевший свою дочь, увел жену домой, к кружевным занавескам и троим старшим детям. Разошлись сочувствующие, зеваки и пьяные. Остались двое у церковной ограды и белый свет сквозь цветные стёкла.

Стёкла тоже казались белыми. Только разного оттенка.

Взрослые бродили по площадке кругами, что-то измеряли, огораживали, старательно избегая большого пятна в середине. Зевак было мало, а кто не уходил, тому приходилось отвечать на вопросы. Объемная фигура следователя заслоняла Любимчику белый свет, и от предчувствия неминуемой беды было не вздохнуть, не пошевелиться.

Скадри, каждой бочке затычка, мерил траву широкими шагами.

– Там мы уже были. И там… Так, а в конце улицы у нас что?

Спрашивает, как будто пешком не ходит, подумал следователь. Ишь ты, большая шишка.