Читать «Листопад» онлайн - страница 14
Екатерина Андреевна Смирнова
Многоголосый хохот.
Лежащий на полу помятый парень отчаянно всхлипывает.
И картинно освещённый заходящим солнцем тощий, как жердь, учитель, не знающий, куда девать руки – взрослый, сгорающий от стыда за невидимый шутовской колпак, за вечно чужую работу, за то, что оторвался на ком попало, за звон бубенцов, повисший в воздухе.
Урок окончен.
Осколок третий
…Ночью, без всякой надежды на сон, он в очередной раз глядел в потолок, на котором были выведены кистью паучьей тени какие-то странные знаки, и размышлял о том, куда он попал и где его ждали. Может быть, ждали в каком-то другом месте, не в этом? Не дома? Или до сих пор там, где он на самом деле не был? И если дома, то зачем тогда ему этот дом, это дурное существование?
Почему он не ушел до сих пор? Может быть, его здесь кто-то ждет, а он каждый день проходит мимо, не в силах угадать, когда окончится это ожидание? Случится ли встреча? На самом ли деле случится?
Он не заметил, когда к нему подкрались эти туманные сети, предвестники сна и света. Но перед глазами вдруг возникла пена, туманная пена, тени закружились волчком, и из сетей тумана, разрывая их грудью, выступил единорог.
– Здравствуй… хотел сказать Лес и осекся. Он наконец-то смог распознать цвет Его глаз.
Они были серебряные.
– Ты… надолго? – туман колыхнулся опять, и за спиной единорога возникли очертания немыслимых, незнакомых земель. – Я тебя не стою, но… Не уходи… Не…
Зверь вздохнул, и возник ветер.
– Я?.. – и Лес понял, каким будет ответ.
Я? Надолго… Навсегда.
– Ты – и навсегда… – прошептал Лес. Представил себе бесконечные годы, когда он будет засыпать и видеть во сне серебряный свет. Потом представил, насколько это тяжело было бы единорогу, и понял, что краснеет. Или, может быть, такому прекрасному и сильному – все-таки не тяжело?
Это «навсегда» – ненадолго…
– До конца моей жизни?
Нет.
– До конца… заточения? – Сети тумана сплелись плотнее. – Моего или твоего? Но кто заточил тебя? Кто смог… Кто посмел это сделать? Кто?
Не знаю… – Единорог медленно прикрыл глаза. – Я устал.
Леса захлестнула горячая волна. Сострадания? Стыда? Жалости? Как назвать чувство не своей вины, которой нет оправдания?
Не смей! – тряхнул гривой единорог. И вдруг его глаза сверкнули, выдав грусть, перемолотую смехом: – если бы не эти годы, я бы, может быть, и не встретил наконец того, кто способен узнать меня и не пытаться завладеть мной…
– Неужели кто-то может не узнать тебя? – удивился Лес.
Некоторые видят… – ясно было, что разговор стоит чуду усилий. – Видят. Но не узнают.
За редким исключением, все видят какую-нибудь свою несбыточную мечту. Ничего более.
– А я?
А ты видишь всё, как есть. Только себя не осознаешь как следует.
– Не осознаю – смиренно хмыкнул Лес. – Учат меня, дурака, учат… И люди смотрят… Вот и сижу тут. Слабый стал. Старый. Битый. Дети надо мной смеются. Теперь кто угодно побьет.
Не уважают? – отстраненно поинтересовалась темнота.
– Не видят… – И тут вдруг он понял, что услышал несколько фраз назад – и замер. Неужели…
Сомкнутых рук было не разжать. А единорог все смотрел своими светящимися глазами, смотрел серебряным взглядом.