Читать «Кузнец человеческих судеб» онлайн - страница 23

Неужели это правда? Господи, кошмар-то какой! Как же так? Она же могла простудиться, ее могли покусать, убить, да вообще она могла умереть! Мысли одна страшнее другой вихрем носились в ее голове, бестолково сталкиваясь, словно элементарные частицы.

Тимофей сидел и наблюдал, как на лице спокойной и несколько надменной Яны появляется выражение детского испуга и даже паники. Губы ее округлились, кончики их жалобно поехали вниз, глаза увлажнились, зрачки расширились.

Тимофею стало ее жалко. Вздохнув, словно собирался приступить к неприятной, но необходимой процедуре, он заговорил, стараясь придать голосу успокаивающую мягкость. Получилось не очень.

– Вы зря так расстраиваетесь. Ведь все это уже в прошлом, как вы сами заметили, прошел уже месяц, какой смысл бояться того, что могло случиться и не случилось? Сейчас важнее подумать о том, что еще может с вами произойти.

Судя по выражению Яниного лица, утешитель из него вышел не ахти. Впрочем, он никогда не умел возиться с раскиселившимися барышнями. Его мать была женщиной волевой и суровой, работала педагогом в Вагановской академии и никаких слез и истерик не признавала. Отец Тимофея был давно отставлен матерью, и именно по причине мягкотелости. Был он поэтом, и не просто поэтом, а поэтом-неудачником. Сколько его помнил Тимофей, отец всегда жаловался на жестокость жизни, непонимание коллег и критиков, на подлость судьбы, цены на водку, отсутствие вдохновения, на снег, на дождь, на весну и осень. Он жаловался до тех пор, пока в один прекрасный день мать не выставила его вон вместе с чемоданом и пишущей машинкой. Тимофею было пять. Какое-то время отец приходил к нему в гости, но, как быстро выяснилось, не к нему, а к матери в надежде на возвращение. Надежды не оправдались. Потом отец женился вторично, на большой, доброй женщине, то ли поварихе из дома писателей, то ли пекаре из ближайшей кондитерской. Она его жалела, она им восхищалась, утирала слезы и сопли и вызывала глубочайшее презрение Маргариты Ростиславовны, Тиминой мамы. Постепенно визиты отца прекратились вовсе.

Тимофей взглянул на Яну. Возмущение, вызванное его «удачной» утешительной речью, помогло девице справиться с собой, и теперь с ней вполне можно было продолжить беседу.

– Итак, Яна. – «Яна Викторовна» почему-то у него не прижилось, она ему замечаний не делала, и он решил, что на «вы» и по имени тоже вполне допустимое в приличном обществе обращение. – Теперь давайте вспоминать, не происходило ли чего-то тревожного или необычного в вашей жизни, скажем, за неделю до происшествия?

– Да нет, – не задумываясь, ответила Яна, чья жизнь была сплошной однообразной рутиной.

– Давайте не будем спешить, – мягко остановил ее Тимофей. – Что-то, несомненно, было, только вы, возможно, не придали этому значения. Расскажите мне о вашем обычном среднестатистическом дне: что вы делаете, во сколько встаете, что едите на завтрак и так далее, вплоть до самого сна.