Читать «Самые остроумные афоризмы и цитаты. Вожди от Ивана Грозного до Сталина» онлайн - страница 5
Екатерина Мишаненкова
* * *
Весьма плоха та политика, которая переделывает законами то, что надлежит переменять обычаями.
* * *
Законы, не сохраняющие меру в добре, бывают причиною, что отсюда рождается безмерное зло.
* * *
Нету ничего опаснее, как захотеть на все сделать регламенты.
* * *
Издавая закон, ставь себя на место того, кто должен ему подчиняться.
* * *
Лучше оправдать десять виновных, чем обвинить одного невинного.
* * *
В беседе с Дени Дидро:
Вы забываете только одно, именно разницу, которая существует между вашим положением и моим: вы работаете только на бумаге, которая все терпит… но я, бедная императрица, я работаю на человеческой коже, которая чувствительна и щекотлива в высшей степени.
* * *
Всякий русский в глубине души не любит ни одного иностранца.
* * *
Бывает и так, что люди утверждают что-нибудь такое, что им в самом деле неизвестно, для того только, чтобы узнать, верно ли они угадали.
* * *
Кто говорит что хочет, услышит чего и не хочет.
* * *
Я одна шью, а все порют.
* * *
Кажется, я становлюсь похожа на шаха Багама, который всегда оканчивал свои рассуждения словами: «Не моя вина, если вы меня не понимаете, а я сам себя очень хорошо понимаю».
* * *
Мое желание и мое удовольствие было бы всех делать счастливыми, но так как всякий хочет быть счастливым лишь сообразно со своим характером или разумением, то мои желания часто встречали в том препятствия.
* * *
Кто поет, зла не мыслит.
* * *
Учтивость основана на том, чтобы не иметь худого мнения ни о себе, ни о ближнем.
* * *
– Как вы полагаете, чем бы я была, если бы родилась мужчиною и частным человеком? – спросила однажды Екатерина.
– Мудрым законоведом, – ответил английский посланник.
– Великим министром, – сказал австрийский посланник.
– Знаменитым полководцем, – сказал французский посланник.
– На этот раз вы ошибаетесь, – возразила Екатерина. – Я знаю свою горячую голову; я бы отважилась на все ради славы и в чине поручика в первую кампанию не снесла бы головы.
* * *
Некий адмирал, рассказывая Екатерине II подробности морского боя, в котором он одержал победу, забылся настолько, что стал вставлять в разговор непечатные выражения. Присутствующие помертвели от ужаса. Очувствовался, наконец, и сам рассказчик и со слезами на глазах стал просить у императрицы прощения.
Екатерина спокойно ответила, нисколько не показывая, что поняла непристойные выражения:
– Продолжайте, продолжайте, пожалуйста, я ваших морских терминов все равно не понимаю.
* * *
– Никогда я не могла хорошенько понять, какая разница между пушкою и единорогом, – говорила Екатерина II какому-то генералу.
– Разница большая, – отвечал он, – сейчас доложу Вашему Величеству. Вот изволите видеть: пушка сама по себе, а единорог сам по себе.
– А, теперь понимаю, – тактично сказала императрица.
* * *
Камер-медхен императрицы, камчадалка Екатерина Ивановна, была очень забывчива. Однажды утром она не только забыла приготовить лед составлявший, обыкновенно, умывание государыни, но даже сама ушла куда-то. Екатерина долго ее дожидалась и когда, наконец, неисправная камер-медхен явилась, то императрица, вместо ожидаемого взыскания, обратилась к ней со следующими словами: