Читать «Человек и история. Книга третья. Начало трудовой деятельности» онлайн - страница 19

Но была и другая сторона этого дела, которая, если и прошла незамеченной, отнюдь была не менее опасной, хотя, впрочем, только для меня. Вот как это происходило.

СЛУЧАЙ ПЕРВЫЙ

Был уже конец смены, а смена эта была единственной, так как было воскресенье, и сверхурочной. И всё вместе это называлось «день повышенной добычи». Я проверил две лавы – их готовность к работе на следующей неделе. Проверить третью машинную лаву я решил, спускаясь по ней на откаточный штрек.

Врубовая машина стояла в верхней точке лавы, тщательно укрытая прорезиненным брезентом. Это было необходимо, потому что лава была очень сырой, а вода, ручейками стекавшая по ней, была кислотной. Руки людей, работавших в ней, были чёрными и плохо отмывались. Лава была в порядке, закреплена по паспорту. Когда я на пятой точке спускался вниз, то кое-где подшуровывал застрявший уголь. Мелкий уголь и угольная пыль назывались «штыб». А вот соединённая с водой такая смесь – «алакша». Когда я спустился к карману – нижнему уступу лавы, – эта смесь уже плотно забила весь низ лавы. Я с трудом протиснулся под перекрышу кармана. Последний тоже был забит почти доверху, и я быстро пролез в подкарман, где были выгрузные воронки, через которые я мог выбраться на откаточный штрек. Однако все воронки тоже были полностью забиты загустевшей алакшей. Я молниеносно осознал угрозу и рванулся опять вверх, в карман, чтобы выбраться в лаву, но вода подмыла очередную порцию или волну этой мерзкой алакши и та полностью закрыла выход в лаву, так что я оказался в «мешке».

Рассчитывать было не на что – пришлось возвратиться в «подкарман», где ещё оставалось небольшое пространство. Но и оно потихоньку затягивалось. Я начал просчитывать варианты и шансы, которые оставались у меня, чтобы продлить мою жизнедеятельность. Кубатура воздушной смеси для моего дыхания была очень незначительна. Я взял в руки интерферометр и проверил состояние газовой смеси. Она была угрожающей. Из-за отсутствия какой бы то ни было вентиляции стали быстро накапливаться метан и углекислый газ, дышать которыми мои лёгкие никак не смогли бы, несмотря на всё моё желание.

Так что с этой стороны моё положение было хуже некуда. Или, как это будет по-немецки, «полный капут». Были, правда, ещё кое-какие шансы: в «табельной», увидев, что мой жетон не востребован, должны уж если не поднять тревогу, то начать поиски, предупредить дежурного инженера и, если меня не обнаружат, принимать меры. А на принятие этих мер уйдёт значительно больше времени, чем то, которое у меня оставалось для дыхания. Я вполне сознавал, что в данной ситуации проявлять нервозность, а то и истерику, просто глупо.

Я располагал кое-какими познаниями, как вести себя в подобных случаях. Поудобнее устроившись, пока ещё в свободном небольшом пространстве, я всё внимание сосредоточил на дыхании. Начал дышать медленно, неглубоко, как можно дольше задерживая выдох, а вдох делать как можно короче. Всё это должно было помочь избежать мучительного удушья. Никакого страха не было. Тело стала охватывать лёгкая одеревенелость. Мозг начал вести себя, как при засыпании. В голове пронеслась незатейливая мелодия со словами «и мать родная не узнает, какой шахтёру был конец…»