Читать «Бунтарка. Берег страсти» онлайн - страница 18

— Глупости, — ответил Жюль. — Самое плохое, что вы можете сказать о ней, — ей больше пятидесяти пяти лет и она вдова. Это умная и красивая женщина, которая целых пятнадцать лет жила в несчастливом браке, не поступаясь ни уважением к себе, ни репутацией. Ее мудрость станет ориентиром в ваши молодые годы — ничто так не учит женщину, как несчастливый брак.

Вивиан скривила губы. Что можно сказать об уме и сердце мужчины, который делает столь циничное замечание? Видно, он решил превратить Мирандолу в тюрьму для нее, а Онорину — в надзирательницу.

— К сожалению, я сильно устала, месье. Вы не возражаете, если я поднимусь наверх вслед за своей компаньонкой?

Жюль сжал губы, хорошо понимая, что девушка тяготится его обществом, но встал и поклонился, когда она встала. Поднимаясь по лестнице, Вивиан думала, как долго ей в Мирандоле придется терпеть нравоучения и общество этого назойливого гостя. Будущее сулило ей две возможности — стать либо узницей, либо женой. Она сцепила руки, надеясь, что завтра родители Виктора явятся с визитом.

Отправившись спать так рано, Онорина расплачивалась тем, что лежала с открытыми глазами в предрассветные часы и больше не могла уснуть. В доме было очень тихо, но около трех часов она уловила, что кто-то, тихо ступая, прошел мимо ее комнаты и спустился по лестнице. Она подумала, что Вивиан тоже не спит, и решила, что стоит поговорить с ней наедине. Взяв свечу, Онорина спустилась вниз, увидела свет в музыкальной комнате и вошла.

Но там был Жюль: она забыла, что он всегда ходил очень тихо. Он стоял посреди комнаты, держа графин с коньяком в одной руке и рюмку в другой. Жюль насмешливо улыбнулся, сел за стол и, не говоря ни слова, наполнил рюмку. Его рука дрожала, горлышко сосуда громко стучало о рюмку. Онорина тоже села и предложила разбудить слугу, чтобы приготовить горячий шоколад. Он вздрогнул и отодвинул рюмку, не пригубив ее. Она видела, что его лицо побледнело, а кожа съежилась, будто на нее дул холодный ветер. Онорина резко спросила, что его беспокоит. Жюль заметил, что она бросила взгляд на рюмку с коньяком, и сказал:

— Только не это, слава богу. Я принимаю совсем другое. В Канаде меня так долго держали в больнице, что я в конце концов сам покинул ее раньше времени, однако ночами тело с лихвой мстит мне за это. Мне приходилось употреблять настойку опия, иначе я сошел бы с ума. Недавно я решил, что пора отказаться от этого средства, но обнаружил, что не могу уменьшить дозу ни на каплю: осталось только выбросить настойку, когда я уезжал из Парижа. — Он провел рукой по лбу. — Эта штука все еще играет со мной скверную шутку: встать утром все равно что выбраться из савана, а ночью чертовски трудно уснуть. Каждая частичка моего тела громогласно требует только одного. — Жюль снова взглянул на нее. Расширенные зрачки казались неестественно черными. — Ты, случайно, не…

Онорина ответила, что никогда не пользовалась настойкой опия, и сразу решила избавиться от всех запасов этого зелья. Он рассмеялся, догадавшись, что она говорит неправду, и сжал руки, чтобы унять дрожь.