Читать «Моя прекрасная убийца (сборник)» онлайн - страница 266

— А нам уже можно ехать домой? Моей жене и мне?

Инспектор обменялся взглядами с детективом и сказал:

— Сожалею, мистер Фентон. Мы хотели бы, чтобы вы вернулись с нами в участок.

— Но ведь я сказал вам всю правду, — возразил Фентон. — Мне больше нечего добавить. Я никак не причастен к этой трагедии. Не имею никакого отношения.

Потом он вспомнил о своих картинах и сказал:

— Вы еще не видели моих работ. Картины в соседней комнате. Скажите, пусть позовут мою жену и моих друзей, инспектор. Они должны видеть мои работы, не говоря уже о том, что я хотел бы забрать свое имущество.

— Мы позаботимся о них, — сказал инспектор.

Голос его звучал вежливо, но твердо. Не особенно приветливо, подумал Фентон. Голос закона.

— Все это хорошо, — сказал он, — но картины принадлежат мне, и они очень ценные. Вы не вправе касаться моей собственности.

Он перевел взгляд с инспектора на детектива в штатском, и серьезные их лица сказали, что их не особенно интересуют его работы. Они думают, это какая-то отговорка. Просто для отвода глаз. И в. мыслях у них только одно — снова увезти его в участок, чтобы допрашивать.

— Я готов сопровождать вас, инспектор, — сказал он, пытаясь говорить спокойно, — но только при условии, что смогу показать свои картины жене и друзьям.

Инспектор кивнул своему подчиненному, и тот вышел из кухни. Они направились в его импровизированную мастерскую. Фентон сам открыл дверь.

— Разумеется, я работал в непростых условиях, — пояснил он. — Освещение далеко не идеальное, как видите. Никаких удобств. Не знаю, почему я так держался за это помещение. Но факт, что я собирался переезжать отсюда после отпуска. И сказал об этом бедной женщине. Может быть, это известие было для нее тяжелым ударом.

Он включил свет. Они огляделись, увидели сложенный мольберт, собранные картины. Ему пришло в голову, что эти приготовления к отъезду, наверное, вызовут у полицейских недоверие к нему. Как будто он знал, что произойдет в спальне.

— Разумеется, это все временно, — извинялся он за маленькую комнатку, так мало похожую на мастерскую художника. — Но мне здесь нравилось. В доме никого. Никого, кто приставал бы с вопросами. Только мадам Кауфман и мальчик.

Он оглянулся, увидел, что пришла Эдна, а также Олхазены и остальные полицейские, и все они смотрят на него одинаково — как-то хмуро. Почему Эдна так смотрит? Почему так серьезны Олхазены? Ведь на них должно было произвести впечатление количество картин, составленных у стены? Они же должны понимать, что это — результат его трудов. Картины ждут только отправки на выставку!

Он быстро пересек комнату, схватил первую картину и поднял ее так, чтобы видели все присутствующие. Это был портрет мадам Кауфман, который ему нравился больше всего: тот самый, про который она, бедняжка, говорила, что на нем рот у нее похож на рыбий.

— Я знаю, картина написана не в традиционной манере, — сказал он. — Это не какой-то архаический хлам. Но произведение сильное. И оригинальное.

Он поднял следующую картину. Снова мадам Кауфман, на этот раз с Джонни на руках.