Читать «18+, или Последний аргумент» онлайн - страница 6

О Господи! – мысленно стонал Марк от неожиданного блаженства. Так вот что такое Божественное наслаждение! Вот почему Женщина – Настоящая Женщина – названа венцом Твоего творения! Не за ангельский характер, не за прелестную грацию, не за улыбку Джоконды – это все внешнее и показное, а вот за этот сокровенный Дар управления вагинальными мышцами, которые в ритме баховской токкаты то нежно, то мощно, то мягкими щупальцами, то широкими ластами летают, ластятся и дрожат на его Корне Жизни. Закрыв в истоме глаза, утонув в неземном блаженстве и открыв рот для тихого стона, он потянулся руками к ее налитым грудям, чтобы смять их и зажать пальцами ее шоколадные соски. Но она резко прижала его руки к постели:

– Не двигайся! Замри!

О, этот Бах! Валенсия не была проституткой, она была профессионалкой совсем в другой области. Мастерство управления своими вагинальными мышцами она осваивала с детства, но даже когда в шестнадцать она в награду за свои выдающиеся успехи получила два спаренных позолоченных шарика с гравировкой «Final Argument», последний аргумент, – даже тогда никто из ее наставниц не предполагал, что ей придется делать это под музыку Баха. Конечно, к двадцати трем годам ей уже попадались любители музыки, которые предметно демонстрировали ей, что и Моцарт, и Шопен черпали мелодии своих этюдов и сонат из собственных сексуальных утех и импровизаций и записали нотами волны этих чувственных штормов и цунами. Но Бах? Великий церковный органист Иоганн Себастьян Бах?! Чтобы свои токкаты и фуги он писал для управления женскими интимными мышцами? К этому ее не готовили, и Валенсия с изумлением вслушивалась теперь в то, что происходит в нижней части ее тела. Не она мастерски управляла этим процессом, нет – там, в ее разгоряченном жерле победные ритмы баховской «Токкаты» вдруг властно подчинили себе ее влажные, горячо-упругие мышцы и в темпе аллегро заставили их играть на мужском Корне Жизни свою вихревую музыку.

Конечно, поначалу Валенсия возмутилась таким самоуправством этих мышц и мысленно приказала им сменить ритм, выйти из-под контроля этой чертовой токкаты. Но бесполезно! Мышцы, ее тренированные с детства мышцы, которыми даже шарик со шнурком к наружной килограммовой гирьке она могла зажимать так, что с грузом между ног не только ходила, но поднималась и спускалась по лестнице! – эти самые мышцы вдруг отказались подчиниться ей, а улетели в экстазе за победной музыкой Баха. И самое главное – они еще стали диктовать эту музыку ее телу и чувствам, они, эти крохотные на самом деле мышцы, вдруг так гиперболизировались в ее сознании, что слились со всеми регистрами баховского органа и повели, повели ее всю к совершенно новому блаженству. Господи, так вот, оказывается, что испытывает музыкант, когда исполняет великую музыку! Вот как он чувствует инструмент, на котором играет! Обнимать, ласкать, нежить, сжимать, вылизывать и даже в ритме токкаты обсасывать этот живой, горячий, напряженный и трепещущий инструмент, слыша жаркую пульсацию крови в его набухших венах, – господи, какой же это кайф, легкие разрываются! Еще! Еще! Выше! Волнообразно сжимать мышечные кольца своей вагины вокруг него и тащить его вверх, дальше, в себя, и, делая толчки шейкой матки навстречу ему, одновременно тереться о него своей сакральной точкой «G» – да! Так! Так! Еще! И еще! Боже мой!..