Читать «Ремесленники. Дорога в длинный день. Не говори, что любишь: Повести» онлайн - страница 228

Он сел на двойную лавочку. Народу в трамвае не так много, поздно уже. С недоумением взглянул на соседа, который дружески толкнул его в бок.

— Ты что как молью траченный?

Что-то знакомое было в морщинистом лице, бесцветных глазах. Ба! Тот самый герой, что говорил: «Намахался — и спать». Когда это было? Две-три недели назад… Мужик в приличном пальто, в руках газета.

— Видишь, приучился, — сосед трясет газетой. — Ты надоумил. Как я рад, что встретил тебя. Ты мне теперь дороже родного брата, надоумил. Хочешь знать, где теперь работаю? Эге, то-то и оно! В музее плотником. Хорошая работа — и платят, и на шабашки время остается. Расцеловать мне тебя за подсказку.

— Удачно пристроился, — с иронией сказал Головнин,

— А чем не удачно? Газетки почитываю по твоему примеру. Сойдем у «Быков», а?

— Нет. К дочке спешу. — Головнин приподнял с пола сумку с картошкой, сказал: — До страсти любит чибрики.

— Не хочешь, не надо. Мне тоже не всегда стало хотеться. Ты мне вот что скажи, — доверительно зашептал он, тыча в газету. — У них там безработных пруд пруди, а у нас людей не хватает. Почему не пригласить. А?

— Сказал тоже, — выдавил Головнин, удивляясь пристрастию мужика к политике.

— Твоя правда, — вздохнул мужик, еще больше посерьезнев. — Хлопот с ними не оберешься. Пусть уж как хотят.

На этом его международная солидарность и закончилась.

— Объясни мне вот еще что, — не унимался он, повышая голос и довольный тем, что к нему стали прислушиваться пассажиры. — Я по приемнику напитаюсь всем, что делается в мире, а потом все об этом дня через два в газетах читаю, У них что, радио нету, у тех, кто газеты делает? Надеяться только на почту — тут, брат, далеко не уедешь…

— Просветился ты, как вижу, — сухо сказал Головнин. — Прощай, мне выходить. — Резко поднялся и пошел к двери.

Мужик с осуждением сказал вслед:

— Эко резвый какой. Поговорить не хочет.

Сергей не доехал две остановки, шел пешком. Дочка уже спала. Не включая свет, стал раздеваться. И все-таки нашумел: шлепнулся на пол ботинок, разбудил Галю. Дочка полусонно, капризно сказала:

— Всё ходят, всё ходят…

— Радуйся, глупышка, пока твои родители ходят, — добродушно проворчал Головин. Поправил сползшее одеяло, постоял.

В окне высветилась луна. Живым шевелящимся кружевом упала на стекло тень зимнего дерева. Тонкие ветки дерева покачивались от ветра, и узор на стекле постоянно менялся, принимал самые фантастические очертания. Сергей с радостным удивлением вглядывался в него, чувствовал, как приходит успокоение.