Читать «Ремесленники. Дорога в длинный день. Не говори, что любишь: Повести» онлайн - страница 200

Всем успел высказать свое мнение Иван Егорыч.

— Так вы же сами говорите — стукнул, — пробует защищаться Игорь. — Как же не разбираться?

— Экой ты! — сердится Иван Егорыч на непонятливость Игоря. — Поговорили бы вдвоем — и всему конец.

— Поговоришь с ним! Как собака бросается.

— Да, конечно…

Головнин словно в тумане видит маленькую упругую фигуру Анохиной у самого стола председателя. Ей не нравится разговор, не ждет она от него никакой пользы.

— Понабрали себе помощничков, — презрительно говорит бабенка. — Бесхребетники!

— Ты что это? Ты что? — Иван Егорыч пристукивает кулаком по столу. — Не забывайся, Анохина.

— Пошли вы все…

Маленькая Анохина гордо отстукала каблуками, распахнула дверь. Дверь спружинила в притворе. Иван Егорыч растерянно и стыдливо улыбнулся.

— Ну, баба… — И тут же успокоился, спросил: — Сенькин, есть у тебя дети?

Игорь выпучил и без того выпуклые глаза.

— Не понимаю, Иван Егорыч…

— И я не понимаю. Ты зачем Сергея ославил? Что он тебе сделал?

— Так ведь… по делу…

— «По делу». Деловой какой… Иди, иди. У меня и своих дел полно.

— Я уйду, но вы неправильно… — Игорь хлопал белесыми ресницами и не двигался с места.

— Это о детях-то? Правильно! Не надо плодить себе подобных. Учитываешь?

Хлопнула и за Сенькиным дверь, так же отпружинив в притворе.

— А ты чего набычился?

— Так ведь… — сказал Головнин словами Игоря и впервые за этот день улыбнулся.

— Завидую тебе, Серега, — расслабленно произнес Иван Егорыч. — Хоть какую-то отдушину нашел, спасаешься. А тут… Не то что заседания, совещания — здесь я, брат, тщеславный, люблю покрасоваться за красным столом, — отдыха нету. Взяли бы как-нибудь и меня, а? В тягость не буду, костерок, чай — это будет по моей части.

«Странные люди, какие все-таки странные люди, они искренне хотят быть хорошими. Что же им мешает быть хорошими?»

— Тринадцатую зарплату тебе урежут, тут уж я, Сережа, против цехового начальства, можно сказать, бессилен, без стимуляции придется… А защитить тебя — защитим!

Головнин кисло улыбался, слушая доброго Ивана Егорыча. Наконец хлопнула и за Сергеем дверь. Еще вчера он шел на работу с высоко поднятой головой, теперь опускал глаза, боясь встречных взглядов, будто и вправду совершил дрянной поступок.

17

— Отец Сергий! Какая встреча!

— Ломовцев! — Сергей не верил своим глазам. — Как ты здесь оказался?

Они встретились на заводском дворе. Головнин шел к проходной, никак не ожидал увидеть Григория. Тот был в добротном пальто, меховой шапке — непривычный.

— Как ты тут очутился?

— Наконец-то пришла пора доказать, какая я высокая фигура. Только что ввел в страх вашего коммерческого директора, теперь удивляю тебя. — Ломовцев был весел, смеялся.

— И все же?

— И все же, дорогой Сереженька, на товарной станции я в должности приемосдатчика грузов. Невразумительное название, а должность важная. Тебе известно — у вашего завода своя железнодорожная ветка. Так вот грузы без моего разрешения не выйдут отсюда. Не допущу, не полагается. Здорово, а?

— Хвастаешь?

— Ничуть. Горжусь ответственностью. Раньше, правда, всего боялся… Только устроился — прельстило: пять дней работаешь, пять свободных — пришла партия египетского коньяку, на миллион, не меньше. Дрожу, бледнею, все за грузчиками доглядываю, абы что… Даже с лица спал. А они, грузчики-то, оказались славными малыми, хоть и посмеиваются над моим доглядом. Пили, если оставалось в разбитых бутылках, цедили через марлю и пили, а так чтобы целый товар взять — ни-ни. Вообще замечаю, народ это честный, совестливый. Есть, конечно, живут и по формуле: все крадут — и я краду, — ну так это ведь в любой прослойке мерзавцы есть. Долго и постепенно народ свой узнавал, привыкал и сейчас думаю: на всем белом свете лучше моей работы нету. Отсылает завод продукцию — звонок: придите, взгляните, разрешите к отправке. Все дело в том, чтобы правильно был упакован груз. Неожиданных случаев сколько хочешь, и не подумаешь, когда и что может случиться… Плохо закрепили лес. На станции, именно на станции, посыпались бревна. Убило пассажира, что на соседнем пути выходил из поезда. Отвечал за беду приемосдатчик, недоглядел. Разлохматились железные прутья, полоснули по встречному поезду. Кто опять виноват? Ваш покорный слуга — приемосдатчик. Вот какая у меня нужная и дельная должность. Прибавилось уважения ко мне?