Читать «Ремесленники. Дорога в длинный день. Не говори, что любишь: Повести» онлайн - страница 167

Мужик начинает царапать ногтем по замерзшему стеклу — посмотреть, где едут.

— Что в газете? Поди, пишут, плохо там живут?

— Хорошего мало. Всюду инфляция…

— Это штука — инфляция, — соглашается сосед. — Вот и говорю: плохо, у них кругом плохо.

— Почему не подберешь работу по силам? Боишься, меньше станешь зарабатывать?

— Где ты ее найдешь, работу по силам?

— Так уж! Другие-то находят. А тебе кучу денег надо. С какого завода?

Мужик взъерошился, опасливо покосился на Головнина.

— Тебе что за дело? — нервно спросил он. — Разреши-ка. Мне на следующей…

Пробрался к дверям и оттуда опять опасливо посмотрел, наверно, думал, что сказал что-то недозволенное, спешил уйти.

Головнин помахал ему рукой. Мужик раздвинул двери и, еще трамвай не остановился, выскочил из вагона.

…Во дворе дома стоит снежный медведь с поднятыми лапами. Головнин вылепил его, когда была оттепель. Сосед принес распылитель, обрызгали медведя водой, и он обледенел, а потом свежий снег припорошил его. Первые дни Головнин не знал покоя, выбегал смотреть — не сломал ли кто. Но обошлось. Перед Новым годом домоуправление поставило рядом елку, плотники сколотили помост с лотком. Теперь во дворе с утра до поздней ночи гомонили ребятишки.

Дочкин голос он услышал, когда подходил к дому. «Иванов, в лоб дам! — выкрикивала звонко. — Петров, не вертись, в лоб дам!» Головнина взорвало — дочка училась в первом классе, такая кроха… «Пигалица, каких слов нахваталась», — подумал сердито. Его, помнится, батька лупил, и крепко. Ну так мальчишкой он был, проказничал много, девочку стегать не станешь. Все же легонько съездил ей по макушке для назидания. Как она взвыла! Побежала в подъезд…

— Мам, мам, папка дерется, а я учительницевы слова повторял-а-а!

Головнину стало не по себе: жалко дочку. Но надо же выдержать взятый тон, отстоять родительскую правоту. Сказал строго:

— Врешь, негодница, не могла учительница говорить такое.

Дочка размазала слезы по щекам, обиженно сказала:

— Да! Ты никогда мне не веришь.

Выяснилось, что в самом деле она «учительницевы» слова повторяла. «Думай, ввек такого не придумаешь», — удивлялся Головнин, стараясь представить молоденькую учительницу-практикантку, которая для поддержания дисциплины в классе выкрикивала: «Иванов, не вертись, в лоб дам! Петров, в лоб дам!»

Ну ладно, практикантка, сама еще девчонка, взрослее станет, научится обращаться с классом, только знала бы она, к чему приводят необдуманные слова, которые ребята схватывают на лету.

— Со своей гулянкой с сомнительными товарищами ты стал невыносимо груб, — сказала Людмила.

— Что ты сомнительного нашла в моих товарищах?

— Вот как! Что нашла? — Людмила стояла в угрожающей позе, от злости еще красивее. В такие минуты она казалась чужой, далекой от него. Была она высокая, с тонкой талией, смуглое лицо с влажными крупными глазами завораживало. Головнин хотел облапить ее, расцеловать, но Людмиле были знакомы эти штучки, чем они кончаются, — попятилась к двери. Ей надо сначала выговориться. Таков у нее характер.