Читать «Ремесленники. Дорога в длинный день. Не говори, что любишь: Повести» онлайн - страница 155

— Может, в лесу и помягче.

Вышел Баранчиков, расстроенный.

— Всё, мальчики, остались без собаки. Дядька гостит, ушел на охоту. Где его искать, не знаю.

Было от чего приуныть: без хорошей собаки на зверя — какая охота.

— Без собаки нечего делать…

— Разве Еремей без четырех ног? — обидчиво спросил Студенцов.

Посмотрели на Еремея и решили: раз уж приехали, день все равно пропал, надо идти в лес.

В лесу было чудесно. Белые шапки висели на деревьях, трогательно и беззащитно выглядели совсем засыпанные маленькие елочки.

Перед болотом нашли след одиночки-секача. След был утренний, крупный.

Студенцов остался с Еремеем: он, выждав, толкнет зверя. Остальные пошли расставляться по «номерам».

Дали большой круг, и все-таки кабан услышал шум, поднялся с лежки и ушел.

Баранчиков, выросший в этих местах, махнул призывно рукой и бросился в обход нового «куста» с плотным ельником-подростом. По его расчетам, зверь там мог задержаться…

Легкий на ногу Студенцов продирался сквозь чапыжник. Пес Еремей старался не отставать от него. Когда доктор, весь обсыпанный снегом, вышел к кромке леса, увидел охотников, спокойных, безучастных, — кабан, не задерживаясь, ушел краем в лес, который сплошняком тянулся на десяток верст. Нечего было и думать достать его.

— Вспомнишь Индуса, — тяжело дыша, говорил Павел Иванович, когда возвращались к машине. — Не собака — профессор был. Как работал! Уж бегать не мог от старости, а чутья не терял: посмотрит на тебя и в ту сторону, где зверь находится. И хоть бы раз ошибся.

— Не торопите события, и Еремей еще «проснется», — вступился за честь своего пса Студенцов.

— Он у тебя по утрам просыпается, с него достаточно, — желчно сказал Ломовцев.

Понимали, что охоте помешал мороз и безветрие, стронутый кабан пошел ходом — и, будь Еремей хоть семи пядей во лбу, ничего бы не получилось, но все были раздражены, а раздражение — великая вещь, надо найти живого виновника, тогда полегчает. И виновником признали рыжего Еремея. И всем полегчало. Кроме Студенцова..

Студенцов надулся, не пожелал даже перекусить вместе со всеми, ушел в лес смотреть рябчиков. Сам Еремей был менее обидчив: стоял сзади обедавших охотников и зорко следил, нет ли среди них зевак.

Короткий зимний день кончался.

— Ничего, мальчики, еще не все потеряно, — сказал неунывающий Вася Баранчиков. — Охотника минута кормит.

Охота закрывалась через две недели, в двух оставшихся выходных уйма минут, и, поразмыслив, все согласились с ним. Отчаявшийся охотник — не охотник.

А возвращались невесело. Молчал Павел Иванович, внимательно вглядываясь в дорогу, дремал от постоянного недосыпания доктор Студенцов. Иногда поднимал голову Ломовцев, в черных глазах которого таилось такое, что наводило на мысль: ведь знает человек что-то, чего не знаем мы, и не говорит, не хочет поделиться…

Сергею Головнину вспоминалась прочитанная недавно книжка Смуула. В ней он наткнулся на страницу, прочел и снова стал перечитывать. Герой отправлялся на пароходе в плавание. Перед отплытием в каюте появился таможенник. Таможенника не интересовали чемоданы, он только вежливо спросил: