Читать «Благо» онлайн - страница 19

Если сейчас пойдет снег, то я все делал и понял правильно.

Алексей поднимает голову. Снега нет.

Тьфу… Совсем уже… Так и знал… Поговорил в поле с Богом… Нет ничего. Все неважно, все пустота…

Пауза.

Надеюсь, ты меня сейчас не слушаешь… На всякий случай.

И он идет назад к дороге.

Явление 12

Кладбище. Алексей сидит на оградке, Соня кладет большой букет мимоз к новому блестящему памятнику, сыплет вокруг пшено.

Соня. Ну, с международным женским днем, Анна Брониславовна! Вот цветочки тебе желтенькие, пушистые принесли, как платьишко твое из ангорки. Как оно тебе шло! Брюнеткам желтый лучше всего. Помнишь, Алеша, какие у нее были волосы? До самой старости как воронье крылышко, ни сединки… Как тебе памятник новый, красавица наша?

Она делает шаг вперед, обнимает памятник обеими руками, как человека.

Алеша, что ты молчишь? Посмотри на маму. Я молодую фотографию выбрала. Я ее такой не знала, конечно, а ты, наверное, помнишь. Не молчи.

Алексей. Такая странная привычка обнимать памятники. Покойный же в них не замурован, он же под ногами. Стоишь на человеке, обнимаешь гранит.

Соня. Не о том говоришь.

Алексей. Знаешь, что она мне последнее перед смертью сказала? Жалко, говорит, умру, так и не узнаю, чем «Кармелита» закончилась.

Соня. Ну, что ты хотел от больного человека…

Алексей. Ничего! Я ничего от нее не хотел! Это она все хотела, хотела… Всю жизнь прометалась. Телевизор больше соседского, платья по вешалкам, туфли по полкам. Первый муж, второй, третий лучше второго, хуже первого. Сын заботливый, настоящий, непьющий. Все было, Соня! Все. И сын я был настоящий, заботливый, непьющий. Что ты прицепилась ко мне?! Поговорить мне с ней? Порыдать? Пожалуйста! Мама, я досмотрел за тебя «Кармелиту». Рассказать, чем закончилось? Я не помню! Честное слово! Ты умерла, мне кровь глаза застила. Не водка. Нельзя, нельзя пить. Настоящий, заботливый, не пьющий. До конца и за концом. Только кровь, темные пятна сосудиками в глазах. Общая наша кровь с тобой. А ты последние слова потратила на то, что даже запомнить-то нельзя.

Соня. Я тебя ради Бога прошу – прости. Прости ты ее, старую, больную. Она же полгода перед смертью по утрам плакала, что проснулась, что ночью смерть не забрала и день еще обузой жить надо. Прости.

Алексей садится спиной к памятнику.

Алексей (спокойно). Простить невозможно, даже если сам хочешь, даже если умоляешь об этом себя, Бога… всех. Прости, прости, прости. Прости. Тысячу раз. Я должен дважды уступить. Первый раз пережить обиду, второй раз пережить отсутствие мщения. Любого, ни слова в упрек, ни поступка…

Соня. Щеку вторую подставить – это по-христиански.

Алексей. Подставить – да. Но бить?! Бить по второй щеке… Дело даже не в том, что предавший – предатель… Каждый день ложиться и вставать с мыслью: «Не верь никому, даже матери»… В первую очередь матери… Дело в том, что ей не надо было моего прощения. Ей надо было «Кармелиту» досмотреть. Понимаешь?