Читать «Медный гусь» онлайн - страница 11

Погрузились, отчалили. Рожин, отдавший рекам полжизни, был за кормчего, он вел головное судно. Вторым стругом заправлял Мурзинцев, не единожды ходивший в речные дозоры.

На востоке небо порвалось малиновыми лоскутами, враз посветлело. В стеклянном, студеном с зимы небе белоснежно высветились громады облаков, которые бесконечным караваном неторопливо дрейфовали на запад. Дымка над рекой таяла на глазах, по воде побежала искристая рябь, словно река ото сна стряхивалась. У дальнего берега теперь были заметны лодки рыбаков, ставивших в поймах неводы на стерлядь. Обрадованно закричала чайка, углядев на мелководье стайку мальков. Поднялся попутный ветерок, погнал по течению мелкие волны, зашумел-отозвался лес по правому берегу. Поставили парус, и струги, плавно набирая ход, устремились вперед, на северо-восток, вслед за рекой… А малиновые росчерки в небе уже распались, расплавились в огненно-желтом, горизонт на востоке разгорался восходом — над Иртышом вставало горячее майское солнце.

Путники зачарованно следили за великолепием сибирской авроры, такой знакомой, но всегда новой, только Алексей Рожин смотрел назад, на оставшийся позади Тобольск. Нижний город, спрятанный в тени Алферовского холма, млел в сонной дреме, но Софийский собор венчал Вознесенское городище, и к его золотым крестам на куполах уже дотянулась лапа солнечного пожара. И эти кресты полыхали факелами.

Обский старик

Первые три дня пути прошли размеренно, неторопливо. Иртыш был спокоен, струги нес равнодушно, как случайные бревна. Попутный ветер поднимался не часто, так что в основном шли на веслах. Весенние ночи холодны, к вечеру приходилось причаливать к берегу и разбивать лагерь, разводить костры.

К вечеру третьего дня, миновав без остановки вогульскую волость Ясколба, добрались до Фролово — русского поселения на два десятка изб с часовенкой. Имелся там и постоялый двор, правда срублен он был на скорую руку и выглядел ветхо, потому как, кроме ямщицких обозов да речных дозоров, никто в нем нужды не испытывал. Отцу Никону местные обрадовались, просили службу справить. Пресвитер противиться не стал, тут же епитрахиль на шею повесил и велел созвать всех на молебен к часовне. Мурзинцев оставил у стругов караульного, остальных отправил на постоялый двор устраиваться на ночлег.

Когда отец Никон закончил службу, ночь уже наползала с востока. Она двигалась медленно, но настырно, гася в Иртыше отблески, а в лесах голоса дневных птиц. Где-то утробно заохала сова. Откуда-то издалека ветер принес отголосок медвежьего рыка, злого по весеннему голоду.

Рожин спустился к стругам, перекинулся парой слов с караульным, вдруг замер, настороженно всматриваясь в темный Иртыш. Там тихо плыла по течению лодка, почти неразличимая в сумраке позднего вечера.

— Слышь, Лексей, — обратился к толмачу караульный. — Мерещится мне или вправду лодка там?