Читать «Искры и химеры» онлайн - страница 2

Сегодняшний сон – тяжелый и вязкий, точно загустевающий клей, вновь подорвал ее уверенность в себе. Дорофее привиделся пляж незнакомого мира. Волны лениво перекатывали мелкие камешки, скручивали в колтуны водоросли, перебирали ракушки. Утреннее небо светлело, тучи уползали за мыс, увенчанный белой башней маяка, точно восклицательным знаком. Готовое подняться из-за гор солнце робко прощупывало небо первыми лучами, золотило корпуса далеких рыболовецких кораблей. После трехдневного шторма те рискнули подойти ближе к берегу, растянуться тонкой линией вдоль горизонта.

Говорят, мигрантов тянет к большим водоемам. Что же, в том воплощении она отыскала целое море.

Во сне у Дорофеи было незнакомое имя – Гелика. Но семилетняя кроха просила называть ее Дарьей Фелисией.

Будущая Дельта поставила плетеную корзину возле большого плоского валуна, расстелила на нем сложенное в четыре слоя одеяло из козьей шерсти, взобралась с ногами. Свежо. Прохладный ветер чуть коснулся заспанного лица, взъерошил длинную челку. Дарья Фелисия застегнула верхнюю пуговицу старой кофты, вытащила из корзины сверток с бутербродами и термос с чаем, неторопливо приступила к завтраку. В полдень она встречается с Петей (который вскоре прославится под именем Эпсилона) и отправляется искать остальных. Те где-то рядом, она чувствовала.

Хорошо, что в этом мире у нее только отец, и то – сам мигрант. Было бы неприятно объяснять, отчего она больше не Гелика, втолковывать – зачем тихоне, обожавшей играть в куклы, понадобились учебники по математике, механике, электротехнике. И не абы какие, а лучших светил науки.

Девочка покончила с завтраком, достала из корзинки книгу и блокнот – пора работать.

«Гелика!»

Это отец.

Отлично понимает, что она Дарья Фелисия, а не Гелика, но до сих пор не может привыкнуть. Тяжело переживает потерю дочери, но не отказывается от нее, даже помогать начал.

Порой совесть напоминала об отнятых чужих жизнях, о горе родных. Тем предстояло наблюдать, как тело любимого чада захватил чужак, не собирающийся дожить в принявшем его мире даже до совершеннолетия. Тогда Дельта напоминала себе: «А меня хоть кто-нибудь жалел?» – и совесть умолкала, уползала обиженной собачонкой, скуля и жалуясь.

«Гелика! Даша! – требовательно крикнул издали отец. – Тебя мальчик ищет, говорит, его зовут Вениамин!»

Дарья Фелисия рассмеялась, спрыгнула с камня и…

И Дорофея проснулась перепуганная, вспотевшая.

Неужели у Ноэля не получилось? Неужели в ней, точно неизлечимый недуг, осталась гадкая старуха Дельта? Или просто от монолита памяти погибшей мигрантки отшелушиваются чешуйки и падают к ногам Доры, мол, смотри, кого ты в себе победила?

Она, наверно, в миллионный раз попыталась вызвать макросеть, спрятаться от кошмаров там, но ощутила лишь пустоту вокруг.

Минуло восемь дней, как девушка вернулась в Барск, в дожидавшееся ее тело в лаборатории, и была направлена на карантин без объяснений и рассуждений. Не она одна в себе сомневалась. Другие тоже старались, убеждали: смотри, вылезет Дарья Фелисия наружу, натворит дел! Но проверить это было некому, почти все сенсы – люди, способные видеть и чувствовать энергетические потоки, умчалась по делам в столицу.