Читать «Песочные часы с кукушкой» онлайн - страница 2

Под «они» Жак подразумевал своего патрона, Якова Шварца, и второго помощника, молодого человека по имени Адам Ремси. Клюев предпочел бы, чтобы его встретил сдержанный и вежливый Адам, а Жак бы отсутствовал вместе со Шварцем (если уж так не повезло прийти в отсутствие хозяина), или вовсе бы провалился. Но делать нечего, Карл Поликарпыч повесил шляпу на вешалку в виде фантазийной птицы, судя по виду, будто страдающей несварением желудка, и проследовал за Жаком.

– Хорошая нынче погода, – французо-греко-итальянец расставил чашки-блюдца так расторопно, что можно было бы заподозрить за его плечами лет эдак десять службы в лакеях или официантах. – А то все лило, как из… как вы говорите, Карл Поликарпыч, калюпчик?

– Из ведра, – мрачно отозвался Клюев.

– Вот-вот. Хотя я никогда не понимал этого вашего русского выражения. В ведре воды хватит разве что одного человека намочить. Хотя на вас ушло бы полтора.

Клюев пропустил шпильку мимо ушей и сделал вид, что с интересом разглядывает комнату. Хотя частично интерес этот не был напускным – когда полтора года назад фабрикант выделил этот дом Шварцу, тот сотворил из обычного особняка какой-то фантасмагорический лабиринт, и постоянно что-то переделывал. Вот и сейчас Клюев заметил, что гостиная изменилась. Стены цвета горчицы, ранее девственно пустые, теперь были занавешены графиками, чертежами, кое-где наброски были нарисованы прямо на краске. Под потолком висели люстры, все разные – и длинные, обернутые алой тканью, из-за чего казалось, что это чьи-то гигантские внутренности, и хрустальные, и с бумажными абажурами. Появился новый агрегат – у стены, где раньше стоял сервант. Назначение этой машины Карлу Поликарповичу было неведомо – он лишь мог предположить, разглядывая широкий раструб и коленца длинной трубы, что он делает что-то из чего-то.

– А, любуетесь машинкой, – Жак заметил взгляд фабриканта и довольно улыбнулся. Клюеву показалось, что на пластичном, постоянно меняющемся и оттого казавшемся неискренним лице Жака промелькнуло живое чувство. – Наша малышка.

– И что она делает?

– Разные вещи. – Жак тут же вернул обычный свой вид, то есть такой, при коем у него даже цыганка не решилась бы что-то купить. – Яков Гедеонович расскажет.

Клюев кивнул и, закончив осмотр комнаты, подумал, что впечатление от нее такое, будто изобретения Шварца, размножаясь словно живые, расползаются по дому ночами, когда никто не видит. Сегодня кресло стоит, а завтра глядишь – колбы, колесики и стержни. Просыпаешься, а вокруг тебя стеклянные трубки фосфоресцируют, что-то скрипит, а вместо ноги – телескоп. Карл Поликарпович поежился и шикнул на разгулявшуюся фантазию.

Пытка жаковой напускной вежливостью продолжалась недолго – послышался скрип входной двери и голоса. Фабрикант с облегчением повернулся ко входу в гостиную. Посередине двери было окошко, что-то вроде иллюминатора, и в нем промелькнула ярко-рыжая шевелюра. «Яков», – с теплотой подумал Клюев.