Читать «Шпионские игры царя Бориса» онлайн - страница 76

— Ваша Милость! Так ведь я с Агнессой на всю ночь в карете оставался. Она, как узнала, что ее госпожа дружит с моим господином, совсем податливая стала, даже подарков больше не просит. А я к ней привязан, она ведь у меня в жизни первая.

— Послушай, так ведь в карете ночью холодно.

— Так я же француз. А какой француз женщину согреть не умеет?!

Афанасий Иванович достал из сундука свой запасной полушубок, протянул Божану:

— Хоть укрывайтесь, а не то еще заболеете.

И с интересом вновь посмотрел в сундук. Еще когда доставал одежду, увидел, оказывается, одна связка горностаев попала под полушубок и не была продана. Афанасий Иванович горделиво выпрямился: будет графине Эльзе на горностаевую мантию материал!

…После того, как посол вместе с французом вернется в Россию, в документах того времени будет отмечено, что Афанасий Иванович Власьев привез из-за границы француза Божана Иванова и тот верно служил сначала самому Власьеву, а потом стал переводчиком в Посольском приказе. Но известно по документам о жизни Божана Иванова до приезда в Россию очень мало. А о том, почему у него имя и фамилия совсем не французские и вовсе не говорится.

Понятия о скромности тогда были совсем иными. Девушка, случайно обнажившая во время бала коленку, считалась опозоренной, ее потом никто не хотел брать замуж, а вот демонстрировать грудь до половины считалось хорошим тоном. Если какая-то скромница прятала ее под платьем, злые языки говорили, что наверное, уродина. — Прим. авторов.

Глава 12. Воля императора

Прекрасная графиня Эльза стала единственным членом императорской семьи, который примирял Афанасия Власьева с императорским домом. Ибо дипломатические переговоры шли совсем не так, как рассчитывал царь Борис, посылая Афанасия Ивановича в империю Габсбургов.

В тот день, о котором пойдет речь, у посла состоялся очень долгий и трудный официальный разговор с советником императора Рудольфа II, Вольфом Румпфом. Причем, беседа протекала так, что вернулся Власьев из дворца Радине весьма мрачным. Впрочем, как приехала в своей роскошной карете графиня Эльза, дурное настроение дипломата словно рукой сняло.

Эльза с удовольствием поела приготовленный Божаном французский салат, отведала колбас (заметим, что при прекрасной фигуре, она отличалось отменным аппетитом, а еда не шла ей во вред), после чего велела Божану:

— Ты свечей положи. Чтобы можно было в подсвечник ставить, когда старые догорят. Подошла к окну, сама задернула шторы.

Божан густо покраснел, поняв, зачем графине Эльзе, на ночь глядя, нужно освещение. Совсем иными глазами на нее посмотрел, даже об Агнессе в тот момент забыл. Афанасий Иванович же еще раньше понял, что нравится высокородной аристократке показывать свое не юное уже, но по-прежнему совершенное тело мужчине, которому она отдается. Но не осуждал бесстыдницу, напротив, как мальчишка, испытывал радость и гордость от того, что красавица для него раздевается, и нежность небывалую по отношению к ней ощущал.

Когда слуги ушли, то Афанасий Власьев, возбуждая обнаженное тело прекрасной австриячки легкими ласками, полушутя произнес: