Читать «Шпионские игры царя Бориса» онлайн - страница 73

— А ты здесь на каком языке мог бы писать?

— Так я к изучению языков вообще очень способен. Могу писать не только по-французски, но и по-испански, научил в Марселе сосед-еврей, который в детстве вынужден был с родителями бежать из Испании. Пишу на латыни, в Праге хорошо выучил немецкий. По-чешски тоже говорю, но не пишу, — закончил Жан извиняющимся тоном.

Услышав, что бывшая любовница Жана — служанка графини Эльзы, Афанасий Власьев уже стал посматривать на него заинтересованно, а когда узнал, на скольких языках пишет молодой француз, сделал очевидный вывод: «Он же сам не понимает, сколь ценен!».

Если раньше Власьев собирался просто дать Жану денег, чтобы тот через служанку свел его с графиней Эльзой, то теперь решил взять его к себе на постоянную службу. Сказал, словно жалея:

— Пропадешь ты тут.

Жан признал очевидное:

— Пропаду.

И вздохнул.

— Жаль мне тебя. Ты хоть знаешь, кто я?

— Не ведаю, да видно вы — человек не бедный. Может, приказчик богатого купца?

Послу Власьеву от таких слов пиво не в то горло попало. Долго кашлял… Жан заботливо хлопал его по спине, как будущих медиков учили действовать в подобных случаях в Пражском университете. Наконец, русский дипломат обрел возможность говорить и гордо отчеканил:

— Я — дворянин и посол московского императора при дворе императора Священной Римской империи германской нации Рудольфа II.

— Московского императора? А это где?

Власьев вновь чуть не поперхнулся пивом, но лишь потому, что кружка была уже пуста.

— На Востоке. Огромная империя императора Бориса куда больше Франции или Германии вместе взятых!

Француз с детской непосредственностью спросил:

— Ваша милость, а коли империя так огромна, почему вы вместо гуся едите кнедлики? Ведь посол такой империи должен быть богат.

Власьев на секунду задумался: не говорить же, что подданных у царя Бориса больше, чем денег в казне?

Не моргнув глазом, посол государя всея Руси пояснил собеседнику:

— Кнедлики очень вкусные. Мне нравятся. А гусятину я могу и у себя на родине есть. Скажи: пойдешь ко мне на службу? Куплю тебе тулуп, чтобы не замерз, будешь сыт, стану выдавать талер в месяц. Хоть не пропадешь у меня.

Жалованье было, по чешским представлениям, ничтожным, но для Руси — немалым. Дело в том, что на Руси, где веками возили дань в Орду, золота и серебра осталось немного и теперь оно ценилось куда больше, чем на Западе. На одну серебряную монету в Москве можно было купить в несколько раз больше товара, чем в Чехии. (Оттого, кстати, и приходилось экономить деньги Власьеву во время заграничной поездки). Так что талер в месяц был приличным заработком в Москве, и весьма небольшим в Пльзене. Но Жану выбирать не приходилось: