Читать «Шпионские игры царя Бориса» онлайн - страница 142

А ведь было лето — 28 июля 1601 года. Изумленный лифляндский дворянин думал: «Господи, куда это меня занесло! В этой Московии снег идет даже летом. Что же здесь происходит зимой?! Быть может, по московским улицам ходят медведи, а волки грызут домашних собак прямо во дворах?» Ему захотелось домой, в уютную Лифляндию, где летом обитатели его поместья купались в речке и загорали на красивом прибрежном лугу. Увы, поместья больше не было: поляки, пользуясь политической неразберихой, провели редукцию, конфисковав в пользу шляхтичей ряд баронских имений. У бывшего барона ничего не осталось, а в этом доме хотя бы отменно кормили…

Дворянин с грустью смотрел в окно на кружащиеся снежинки, а Катарина, собравшись с силами, дала ему новую затрещину, такую, что мужчина был вынужден сделать пару шагов вперед, чтобы не упасть.

— Пошел вон, холоп! — торжествуя победу, сказала бывшая данцигская горожанка.

Увидев, как его невенчанная супруга проявила характер, принц расхохотался. Через секунду Катарина заливалась смехом вместе с ним, а униженный лифляндский дворянин предпочел тихонько ретироваться в свою комнату-каморку, чтобы не выходить до ужина.

Тем временем, появился слуга с вязанкой дров и стал торопливо топить печь. Сидеть у огня было веселее, но в комнате все равно царил холод.

— Знаешь, никогда не любил пить, но сейчас хочу водки, чтобы согреться, — признался Густав.

— Зачем же дело стало? — удивилась Катарина.

Такой она и нравилась принцу больше всего — решительной, красивой, всё понимающей. Ее Высочество (в этом доме Котор, как правило, называли именно так) отдала распоряжение, и буквально через минуту появился слуга с целым бочонком водки.

— Нам столько не выпить, — по-немецки заметил принц…

Они сидели у огня, пили водку из маленьких рюмок и закусывали черной икрой, столь понравившейся Катарине, и балыком, который предпочитал Густав. Катарина снова загрустила.

— Что с тобой? Ты плохо спишь по ночам, стала нервной, — с тревогой спросил принц.

— Конечно, я стала нервной. Каждый вечер я засыпаю с тревогой в душе и с тревогой же просыпаюсь по ночам. Да, я стала такой нервной, что порой заставляю трепетать твоих слуг и готова напуститься на придворного.

Катарина промолчала и не сказала о том, что, подобно принцу, который утешал себя химическими опытами, она стала искать утешения в русской водке и хорошо хоть не перешла опасную грань и не сделалась рабыней алкоголя. Раньше, когда принц Густав спрашивал, что с ней, Катарина, пересиливая себя, начинала казаться веселой, очаровывала любимого ослепительной улыбкой. В результате Густав не мог понять своих придворных — отчего им мерещится, что Катарина мрачна, злобна и ворчлива?

Но сейчас, то ли снег был тому виной, то ли не было больше сил держать в душе то, что накопилось, и Катарина сказала:

— Странно, что нас еще не выгнали из этого дома. Кому мы нужны?! Москва ведет переговоры с польским королем. А значит — нам не видать Риги как своих ушей. Царь не любит меня, простолюдинку, тебя, принца, может и пожалеет, а меня выгонит.