Читать «Русские исторические женщины» онлайн - страница 538
Даниил Лукич Мордовцев
Императрица с улыбкой взглянула на Нарышкина и на Храповицкого, как бы желая сказать последнему, переминавшемуся с ноги на ногу: «ведь, вот же чего приплел нам повеса Левушка».
– При этом считаю доложить вашему величеству, – продолжал граф Брюс: – что вчера в ночь, в Царском Селе имел место случай у ее сиятельства, княгини Екатерины Романовны Дашковой, у нее на дворе…
– Как! Свиньи? – перебила его государыня.
– Так точно, ваше величество, свиньи: боров и супоросая…
– Что, матушка государыня? Ведь, я же докладывал, – с комическим поклоном вмешался Нарышкин.
– Вижу, твоя правда… Так и убила княгиня? – обратилась Екатерина к Брюсу.
– Так точно, ваше величество: сегодня же исправник видел побитых свиней, – отвечал Брюс.
Государыня не могла удержаться от смеху.
– Вот история! Правду говорит Лев Александрович: настоящая Варфоломеевская ночь… Вот вам и Монтекки и Капулетти! – смеялась императрица: – только уж вы, граф, скорее велите кончать дело в суде, чтобы не дошло до смертоубийства.
– Слушаю, ваше величество, – поклонился Брюс: – сегодня же исправник произведет следствие.
– Только я не желаю, – поясняла императрица: – чтобы следствие производилось, якобы, «по высочайшему повелению». Я тут в стороне.
– Понимаю, ваше величество.
– Хорошо, граф. А то сами согласитесь: писцы в суде надпишут, как обыкновенно, на оболочке следствия: «дело о зарублении свиней», и вдруг, – «по высочайшему повелению» – неприлично.
– Действительно, ваше величество, – снова поклонился Брюс: – мало ли свиней убивают и крадут друг у друга крестьяне, однако, не доводится же об этом до высочайшего сведения. Я и здесь, государыня, потому только счел за долг довести до сведения вашего величества о сем пустом случае, что в оном замешаны такие высокопоставленные особы, как ее сиятельство княгиня Екатерина Романовна и его высокопревосходительство Александр Александрович.
– Правда, правда, – подтвердила императрица.
Она нечаянно обернулась и стала прислушиваться. В нише одного из окон Эрмитажа, где стояла клетка с ученым попугаем, что-то подозрительно возился Нарышкин, и слышно было, как он тихо произносил: «княгиня Дашкова убийца», «княгиня Дашкова убийца», а попугай очень явственно повторял за ним эти слова.
– Лев Александрович! – погрозила императрица: – вы опять за новые проказы?
– За старые, матушка государыня. Что ж нам, старым дуракам делать, когда ты за всех нас и думаешь и делаешь? Ну, говори, попка: да здравствует Екатерина Великая, мать отечества!
– Левушка повеса! Левушка шпынь! – явственно проговорил попугай.
– Что? нарвался? – улыбнулась императрица.
– Ах, мать моя! – послышался вдруг возглас: – тут кругом мужчины, а она нечесаная! Ах, срамница!.. А еще государыня!
Все оглянулись, – в трагической позе стояла Марья Саввишна и держала в руках пудр-манто.
Императрица, Нарышкин и Храповицкий невольно рассмеялись: это попугай передразнивал Державина – его голос, его интонация!
