Читать «Русские исторические женщины» онлайн - страница 219

Через полтора года приставленные к царевичу дядьки – князь Трубецкой и граф Головкин, уже пишут царю: «Государь царевич обретается в добром здравии и в наказанных науках прилежно обращается, сверх тех геометрических частей, о которых 7 сего декабря мы донесли, выучил еще профондиметрию и стеореометрию, и так с божьей помощью геометрию всю окончили».

Пора и женить; но женить на иноземке, чтобы с молодой женой сына царя-преобразователя пересадить на русскую почву новую женщину взамен тех, которые тихонько носят телогреи и «дьявольския кики» и которые сердцем и умом живут в старине.

Сватанье действительно началось, хотя царевич всеми силами старался оттянуть это роковое для него дело, и, если можно, воротиться в Россию не женатым. Есть основания предполагать, что в это время он уже любил ту другую женщину, которая и ускорила его конец, хотя этого и не могла желать.

Из заграничных невест выбор советников Петра и приставников царевича остановился на Софии-Шарлотте, принцессе бланкенбургской, сестра которой Елизавета была замужем за австрийским эрцгерцогом Карлом, впоследствии императором Карлом VI – родня, следовательно, приличная, уважаемая в Европе.

«Дом наших сватов – изрядной», писал Петр своему сенату.

Но были и другие царственные дома, которые желали бы войти в родство с могущественным северным царем: австрийский двор хотел женить царевича на своей эрцгерцогине, и вдовствующая императрица сердилась, что царские сваты больше клонили на сторону Шарлотты бланкенбургской.

Главным сватом был посланник Урбих. На него-то и сердилась вдовствующая императрица австрийская: «и мне от ее придворных дам выговаривано, – писал Урбих Головкину; – потому что они в то же время очень надеялись ввести в Россию отправление католической веры».

Царевич был настороже. До него не могли не доходить и эти слухи, о том, что с помощью его женитьбы русский народ станут нудить в католичество.

Это понимали и за границей, и вот почему дед принцессы Шарлотты, старый герцог Антон-Ульрих, писал Урбиху уже в августе 1710 года:

«Царевич очень встревожен свиданием, которое вы имели в Эйзенахе с Шлейницем, думая, что вы, конечно, определили условия супружества, по указу царского величества. Причина тревоги та, что народ русский никак не хочет этого супружества, видя, что не будет более входить в кровный союз со своим государем. Люди, имеющие влияние у принца, употребляют религиозные внушения, чтоб заставить его порвать дело, или, по крайней мере, не допускать до заключения брака, протягивая время. Они поддерживают в принце сильное отвращение во всем нововведениям, и внушают ему ненависть к иностранцам, которые, по их мнению, хотят овладеть его высочеством посредством этого брака. Принц начинает ласково обходиться с госпожей Фюрстенберг и с принцессой Вейссенфельд, не с тем, чтобы вступить с ними в обязательство, но только делая вид для царя отца своего и употребляя последний способ в отсрочке. Он просит у отца позволения посмотреть еще других принцесс, в надежде, что, между тем, представится случай уехать в Москву, и тогда он уговорит царя, чтобы позволил ему взять жену из своего народа. Сильно ненавидят вас. Думают, что выбор московской государыни дело такой важности, что его нельзя поручить иностранцу… Госпожа Матвеева, в проезд свой через Дрезден, объявляла в разных разговорах, что царевич никогда не возьмет за себя иностранку, хотя Матвеев удовольствован был двором вольфенбительским».