Читать «Русские исторические женщины» онлайн - страница 203

Около месяца тело усопшей гетманши оставалось не погребенным.

Но вот 13-го января 1730 года совершено и погребение Скоропадской.

При погребении присутствовали: «с духовенства архимандрит новгородский Нил, который службу божию служил и в погребении начальствовал, префект коллегиума киевского Амвросий Дубневич, который предику пространную говорил, монастыря петропавловского законники, пустынки мутинской начальник с братиею, протопоп глуховский со многими попами, также священники и с других городов, именно Воронежа, Новгородка и Кролевца. Из мирских лиц знатнейшие: пани гетманова, княгиня Шаховская и Мякинина, пани Петрова Апостолова и пани Михайлова, тетки пани Павлова и пани Миклашевская с мужем, бригадир Арсеньев, пан Федор Савич и другие».

Тело гетманши положено рядом с телом мужа, гетмана Скоропадского.

Нельзя при этом обойти молчанием последнюю волю этой замечательной украинки, выраженную в ее духовном завещании.

Высокой торжественностью и силой дышит язык этого завещания:

«Естества человеческого, прародительным падением разрушенного, тот единый состоит долг: человекам смертным, от персти созданным, по смертном временного сего течения пресечению, знову в персть вселитися…

«Сего ради я, будучи оному первому долгу генеральным создателя своего определением повинная, а другим по человеколюбным спасителя заповедем одолженная, завременно той последний воспоминая предел»… объявляю мой последнюю волю и так далее. Воля эта, главным образом, состояла в том завете, чтобы после ее смерти между домашними и родными ее не было «мятежей, распрь, истязаний».

В предсмертных распоряжениях Скоропадская не забывает своих крестьян и служителей, и так торжественно наказывает наследникам: «оставших домашних моих, а особливо служителей дому моего, истязывать и затруднять никто же да дерзнет»…

В другом месте, говоря об отказе имения дочери своей, Юлиании Толстой, Скоропадская еще определеннее выражает свой заботу о служителях дома.

«Служителей моих, – говорит она, – а особливо Андрея Кондзеровского и Агафию Ивановну, которые даже до кончины моей верно и усердно с презрением всякой пользы и покоя служили покойному сожителеве моему и мне, иметь оной дочери моей Улиане и наследникам в особливом респекте и помогать во всем».

Как ни была, по-видимому, блестяща жизнь этой женщины, однако много пришлось ей пережать в эпоху ломки, предпринятой Петром Великим на всех концах России и не легко отразившейся на Малороссии при окончательном сплочении ее с Великой Россией в одно политическое, государственное и экономическое тело.