Читать «Валерий» онлайн - страница 10
Линор Горалик
Когда мама пришла меня будить, я сразу вспомнил про чудище и ужасно испугался, что сейчас мама его услышит. Я вскочил с кровати и начал обнимать маму и говорить ей, как я ее люблю. Я специально говорил очень громко и обнимал маму очень старательно, чуть не повалил ее, потому что я выше ее на две головы и очень сильный. Я сказал, что хочу пойти на кухню и помочь готовить ей завтрак. А потом сидел с ней, пока ей не пора было идти на работу. Я все время очень громко говорил, так, что мама даже пощупала мне пульс. Из-за своих громких разговоров я и сам не слышал, как там чудище. Как только мама ушла, я сразу бросился в комнату проверять. Я потянул за край футболки и вытащил чудище из-под кровати. Оно спало. Я впервые увидел его при свете. Вид у него был совсем жалкий, но получше, чем мне показалось ночью. Я пригляделся и потрогал его ранки: на них образовалась тоненькая корочка. Тогда я пошел в ванную и посмотрел на свой зашитый лоб: на нем была очень похожая корочка. Я потрогал лоб: тот явно заживал, так что я решил, что и ранки на чудище тоже заживают. Мама перед уходом помазала мне лоб йодом, потому что это надо было делать утром и на ночь, так что я тоже помазал чудищу ранки еще раз и задвинул его обратно. Я чувствовал, что совсем испсиховался и засыпаю прямо на ходу. Пока мама была на работе, я обычно смотрел телевизор или слушал пластинки, или лепил, или рисовал. Днем я ел оставленные мамой бутерброды, а когда она приходила с работы, я ел с ней ужин. Сейчас у меня не было сил даже на телевизор, я просто повалился на кровать. Но заснуть по-настоящему я не успел, потому что услышал, как чудище жалобно стонет. Я ужасно испугался, что оно умирает, бросился на пол и вытащил его из-под кровати. Чудище ровно дышало во сне, оно точно не умирало, но в уголках рта у него скопились слюни, как иногда бывает у Алика, и я понял, что оно снова хочет есть. Мне пришлось отдать ему свои бутерброды. Сначала я хотел отдать только один, но чудище съело его, не просыпаясь, и снова так жалобно заскулило, что мне пришлось отдать ему и второй. Тогда оно замолчало, я опять вытер ему лицо и задвинул его под кровать. Мне удалось немножко поспать, но тут позвонила мама проверить, все ли у меня в порядке. Я сказал, что да, а она спросила, почему у меня такой голос, а я сказал, что просто смотрю по телевизору грустную передачу, а она спросила: «Какую?», но я не смог ничего придумать. Я сказал, что мне надо в туалет, и повесил трубку. У меня очень болела голова, я снова лег, но сквозь сон все время думал, что вечером мама устроит уборку и может обнаружить чудище, и дико нервничал.
Когда мама пришла, моя голова болела еще хуже. Мама дала мне таблетку и сказала, что это может быть все-таки сотрясение, и чтобы я пошел и лег. Я пошел и лег, но сначала полез под кровать и убедился, что чудище спокойно спит. Но тут мама начала пылесосить в другой комнате, и я испугался, что от шума оно начнет скулить, и вместо этого сам начал стонать и делать вид, что у меня ужасно сильно болит голова, гораздо сильнее, чем на самом деле. Мне было очень стыдно, потому что мама разволновалась и даже хотела позвонить доктору Расину, который мой доктор вообще, но я быстро сказал, что голова уже проходит, пусть она только не пылесосит. Соврать маме – это две красных карточки. Я понял, сколько я еще натерплюсь от чудища, и очень испугался. Пока мой кот не попал под машину и не погиб, я брал себе красные карточки и за его плохое поведение, и за свое. У меня всегда получалось очень много красных карточек, но я любил кота и просто плохо его воспитывал, так что все было справедливо. Но тут было совсем другое дело: я не любил чудище, мне было его просто жалко, и карточки я брал не за его плохое поведение, а за свое. Из-за чудища я сам становился плохим: врал маме, не сделал сегодня лечебную гимнастику и не помогал убирать. К тому же я сегодня ничего не ел, кроме завтрака, потому что отдал свои бутерброды чудищу, а поужинать не смог – так у меня болела голова. Поэтому я еще и очень хотел есть. И я постоянно психовал, это было хуже всего. Я уже просто с ума сходил.