Читать «Дорожный иврит» онлайн - страница 95
Сергей Павлович Костырко
И только выйдя с этой площади, отзвонил:
– Ну, Ир, чуть кайф мне не поломала.
– Успел положить-то? Ну вот, мой звонок и значит, что тебя услышали. Ты скажи, каким рейсом ты прилетел, я сейчас звоню в аэропорт насчет твоей потерянной ветровки.
Нет, все правильно. И Ирины звонки вовремя: типа, ты, Сережа, слишком-то не заходись. Надо и меру знать.
Немного погулял по окрестностям площади перед Стеной. Тепло, пасмурно. Влажным духом земли и весенне-осенней зелени пахнуло, и как будто близким дождем, и птицы у Стены кричат, и ощущение покоя как в детстве. И я снова спустился, надел кипу и пошел к Стене, вернее в синагогу под Стеной.
Харедимные. Черные шляпы, бороды. Типа патриархи. Бороды наполовину седые, у тебя такая же была бы. Только на тебе джинсы, футболка. А эти – архаика: торжественные, в черных одеждах старинного покроя, книги читают, которые ты и в старости не можешь прочитать. Они как вызов нынешнему миру. Поневоле смотришь на них снизу вверх, как подросток на взрослых мужчин, на патриархов. Но ты ведь не моложе их, ты тоже старый и седой, ты такой же крупный и солидный. Тебя во все это одень да бороду тебе отпусти – и ты патриархом глянешься. Но мы-то подсознательно ориентируемся на имидж вечного мальчика, то бишь сухощавые, спортивные, загорелые, рубашечка с короткими рукавами, шорты или джинсы, бейсболка на голове. Тут другое – зависть и уважение к их мужеству быть стариками.
На выходе из синагоги: опять прохладный влажный воздух, каменная стена, клоки растений, которые еще Верещагин рисовал, и чистый, утренний, ясный деревенский звук – птичий щебет сверху.
Сижу в кафе во дворе, читаю газеты. Записываю вчерашнее.
Вечер 14 ноября:
К пяти поехал к Юлии Винер. Купил цветы. Немного смущал формат встречи, то есть визит читателя к писателю. Разрешение на этот визит получил через Игоря Б. Но получилось легко. Пили кофе, и у нее можно курить.
Высокая сухощавая смуглокожая семидесятилетняя женщина, и сейчас видно, какой она была красавицей. Некоторая затрудненность движений, проблемы, как я понял, с позвоночником, – последствия автомобильной аварии. Трудно писать рукой, пишет на компьютере. Читать может только лежа. Читает с «Киндла». Точно такого же, как и у меня. Попросила мой «Киндл», чтобы посмотреть, чего там у меня закачено. Почитала. Хмыкнула на Бялика и Рубина в списке. Спросила что такое «Возвращенная молодость», я сказал, Зощенко. Спросила про Горалик. Увидела себя – «Ага, и я тут есть».
Я немного рассказал про свои впечатления от ее стихов и прозы. Она комментировала. Шестнадцать лет жила с мужем возле Греческой церкви рядом со стенами Старого города – отсюда «Гефсиманский сад». «Место для жизни» писалось как отдельные рассказы, без мысли о едином цикле. Описываемый во всех рассказах цикла взрыв произошел в ее доме, в булочной, дверь в которую справа от входной двери ее подъезда. «Я вышла из булочной, зашла в свой подъезд и начала подниматься по лестнице, и вот тут рвануло. Буквально через полторы минуты».
