Читать «Художник Оскар Рабин. Запечатленная судьба» онлайн - страница 82
Алек Д. Эпштейн
Если рядом с «Букетом черемухи» расположились «Щит Давида» и менора, то в другой работе, также с букетом черемухи в центре, появилась «Антисемитская» водка. Едва ли Оскар Рабин желал намекнуть посредством этой работы, созданной в 2002 году, на то, что все люди, употребляющие крепкий алкоголь, – антисемиты. Сам он не относится к числу убежденных трезвенников и не пренебрегает этим напитком, встречаясь со старыми товарищами, однако вспоминает, что в молодые годы не раз выпивал пол-литровую бутылку водки с кем-то за компанию. В том же году художник написал картину «Холодильник Вивальди № 2», на средней полке которого расположилась баночка икры, также получившая название «Антисемитская». И водку, и икру художник изображал многократно, и в подавляющем большинстве он не ассоциировал эти продукты с негативным отношением к евреям. Вероятно, в качестве антитезы этим двум работам О.Я. Рабин в 2003 году написал «Еврейский натюрморт зимой», в центре которого – две пластины мацы, а справа от них – бутылка водки «Рабинович» с автопортретом на этикетке. Добавив к своей настоящей фамилии несколько букв, художник получил самую распространенную из еврейских фамилий, ставшую неотъемлемой частью русского фольклора; анекдоты «про Рабиновича» придумывали как антисемиты, так и сами евреи. Маца появилась еще в двух работах О.Я. Рабина, написанных в 2002 году: «Маца, колбаса, водка и розы» и «Маца, селедка и водка православная». Водка также появляется в созданной в 2004 году графической работе «Завтрак в деревне», где в центре – бутылка, названная «Кошерная русская» [так!], а ее этикетка украшена «Щитом Давида». Всем своим искусством О.Я. Рабин демонстрирует невозможность вычленения собственно еврейского компонента из повседневной жизни русских евреев, любимые блюда которых включают и мацу, и водку, и селедку, и колбасу… В Израиле местные граждане, недоброжелательно настроенные к выходцам из Советского Союза, в первой половине 1990-х годов называли их «колбасной эмиграцией», а некоторые религиозные политики и сейчас отказываются считать советских эмигрантов «настоящими евреями» (так, подобный мотив неприятия использовался партией ШАС в своей предвыборной пропаганде). Многие Бени и Мони Иваноффы, как в Израиле, так и в США, пытаются доказать свою преданность иудаизму и сионизму; О.Я. Рабин же принимает как данность тот факт, что советские и постсоветские евреи – особый, как сказали бы ученые-антропологи, субэтнос и что еврейская идентичность неотделима от их русскости… Переплетение судеб двух народов отражено в полотне, над которым Оскар Рабин начал работать в конце 2013 года. Нарисовав в левой стороне полотна еще одну версию советского «Паспорта» 1964 года и добавив к ней новую графу «Место после смерти», в которой высказано предположение «В раю (In Paradise?)», художник с правой стороны изобразил единый «Русско-французский паспорт», задача которого определить место каждой из этнокультурных идентичностей в самосознании художника. Показательно, что роль «русского», «еврейского», «французского» и «латышского» компонентов одинакова. Кроме того, русский и еврейский элементы переплетены друг с другом: в строке рядом со словом «русский» в скобках подписано
