Читать «Классика, после и рядом» онлайн - страница 248

297

Подробнее см. об этом: Дубин Б. Лицо эпохи: Брежневский период в столкновении различных оценок // Мониторинг общественного мнения. 2003. № 3. С. 25 – 32; Берелович А. Семидесятые годы ХХ века: реплика в дискуссии // Там же. 2003. № 4. С. 59 – 65.

298

Левада Ю. В какие игры играют толпы // Мониторинг общественного мнения. 2002. № 4. С. 59 – 61 (в итоговый сборник 2006 г. статья не вошла).

299

Статья «Фашизм» (СС, 123 – 135) относится к тому же времени, что и статья «Традиция»: она также написана для заключительного, более свободно, чем было принято, написанного и потому наиболее содержательного пятого тома «Философской энциклопедии» (вышел в 1970 г., готовился в конце 1960-х).

300

Статья 2002 г. «Отложенный Армагеддон?» (ИЧ, 91 – 114).

301

СС, 52 и далее.

302

Так, например, проституция упраздняет символическую иерархию, в том числе кокетство, ритуалы ухаживания, смыслового градуирования действий и распределения их по временной оси – как стадий кристаллизации и нарастания чувства, игры отсрочек и уступок, кульминации и т.п. Но тем самым упраздняется и аффект, служивший целью или стимулом приключения. Исключение воображаемого барьера (символически преодолеваемого в любовной игре, но при этом всегда присутствующего в этом преодолении) разрывает акт коммуникации и как бы отменяет факт социальности – фигуру «значимого другого» и себя в отношении к нему, лишает происшествие значения и смысла. Аффект не обменивается на деньги, а деньги – на аффект; цена не образует ценности (только наоборот).

303

См.: Дубин Б. Состязательность и солидарность. Рождение спорта из духа общества // Отечественные записки. 2006. № 33. С. 100 – 120.

304

См. об этом: Дубин Б. Визуальное в современной культуре // Дубин Б. Интеллектуальные группы и символические формы: Очерки социологии современной культуры. М.: Новое издательство, 2004. С. 31 – 37 (и указанную там литературу).

305

«На более зрелых этапах развития социологического анализа культуры возникает проблема разработки адекватных методологических средств изучения собственно культурных структур и процессов» (СС, 98; курсив мой. — Б.Д.). Далее в качестве «обнадеживающего» примера Левада приводит отечественные разработки начала 1980-х гг. по «теоретической социологии литературы» (там же) и отсылает к сборнику «Проблемы социологии литературы за рубежом» (М.: ИНИОН, 1983).

306

Теоретически несамостоятельной считал Левада и распространившуюся в 1970-х гг., отчасти под влиянием структурализма и семиотики, трактовку культуры как системы – «невольный продукт реификации (овеществления) инструментов исследования», – замечал Левада и продолжал: «Ни эмпирические, ни методологические соображения не позволяют приписать онтологический статус реальной, то есть функционирующей, “работающей”, системы чему-либо иному, кроме организмов и организаций (“организованностей”) различного порядка, обладающих определенными механизмами функциональной связи, реальными носителями таких связей и т.д.» (СС, 90). С другой стороны, понятие «культурных потребностей» («общественно-необходимых потребностей»), внедрившееся в тогдашнюю практику управления культурой и ведомственный жаргон обслуживавших эту сферу групп специалистов-социологов, Левада расценивал как экономизацию представлений о социальном действии и культуре, начальственную «редукцию сложности», которая отрицает и исключает принципиальную избыточность (по выражению Левады, «сверхнеобходимость») образцов культуры, неотменимость, равно как и непредрешенность, личного выбора субъекта из этого многообразия. Эти полемические контексты авторской мысли, которые по обстоятельствам времени невозможно было тогда представить в открытом и полном виде (критика семиотики была бы немедленно апроприирована официозом), необходимо понимать и учитывать: разработка теории – такое же социальное действие (взаимодействие).