Читать «Дивеево. Русская земля обетованная» онлайн - страница 114
Леонид Евгеньевич Бежин
Право же, угадывается, сквозит здесь что-то розановское… Впрочем, об этом мы тоже – по примеру Серафима – сказали и забыли. А может быть, и вообще ничего не говорили. Так, обмолвились ненароком. А то и вовсе почудилось…
Итак, Серафим на земле – ангел, на небе – человек. Он подчинил себе даже законы пространства и земного тяготения: мысленно переносился на далекие расстояния, пребывая духом одновременно в разных местах, и над землей зависал при молитве, что так умиляло русскую интеллигенцию Серебряного века – вплоть до Мережковского и Розанова (вот он вновь и померещился, Василий Васильевич). Так что ему болезни и старение! Недаром он перед самой смертью признавался, что духом по-прежнему молод, над духом его время не властно. Ведь старость и болезни, сокращающие земное время, – именно от несовершенства, пороков и низменных страстей. От греха, иными словами. Собственно, так считает церковь вслед за своим основателем Иисусом Христом, да и сам Серафим так не раз говорил и прежде чем исцелить страждущего, всегда спрашивал, верит ли он всей душой, глубоко и искренне.
Если не верит, то какое же тут исцеление! Напрасный труд.
Однако вернемся к сказанному: жить бы и жить Серафиму, обустраивать Дивеево, любимое детище, радоваться новым соборам, построенным по начертанному им плану. Ан нет, 1833 год оказался для него последним, как он и сам предсказывал.
Что ж, остается сослаться на волю Божью и неисповедимость путей Господних? Так-то оно так – что может быть выше воли Провидения! Но все же в данном случае пути как раз испоВЕДимы, доступны некоему ВЕДению, историософскому осмыслению. И исповедимы хотя бы в том, что дата 1833 год безусловно связана с Великой дивеевской тайной, вписана в мистический ряд чисел, составляющих ее нумерологию (так же, как и слова Серафима о том, что восьмая тысяча лет пройдет). И смерть Серафима, ознаменованная этой цифрой, – особая смерть. Скажем так: промыслительная. Или даже: предварительная (вот и понадобилось словечко). В этом смысле она подобна смерти апостола Иоанна, одного из сыновей Зеведеевых, любимого ученика Христа, – тоже предварительной, как гласит раннее христианское предание. Предание, основанное на словах Иисуса: «А что вам до того, если ученик сей не умрет?» Поэтому и верили в то, что Иоанн не умер, а заснул – до Второго пришествия. Дышит там у себя в могиле (чтобы удостовериться в этом, прикладывали ухо к могильной насыпи). Ждет возвращения Господа, чтобы опочить окончательной смертью.
Как тут не вспомнить Лермонтова – стихотворение, навеянное именно этим преданием:
Среди дивеевских смертей – и во времена Серафима, и после него предварительной не было. Разве что схимонахиня Марфа угасла так рано, что кажется, будто она тоже лишь заснула и скоро проснется, хотя никаких подтверждений этому нет, – во всяком случае, нам они не известны. Но в Дивееве явно была одна смерть не менее загадочная (вкратце мы о ней упоминали), чем уход Серафима – смерть не предварительная, а упредительная.
