Читать «Инсула» онлайн - страница 70

Собрались вокруг нее.

– Вот, – сказала лже-узбечка. – Вуатюр консьержа. Должен быть в гараже, так? А он почему-то в шкафу уборщика.

Все засмеялись.

Действительно – в этот момент пиджак консьержа Василия висел на крючке в кладовке, и красный огонек продолжал мигать в кармане.

Дядя Вано схватил одного из своих мальчиков за плечо.

– А ну колись. Где был в предыдущую ночь?

– А чего? – удивился мальчик. – С оперной телкой развлекался. Что, нельзя?

Все засмеялись.

– Ну и как она? – спросил следователь Иванов.

– Да ничего особенного. Мычит да извивается.

И опять засмеялись.

А Зураб Кипиани и Федотова стояли у кормы, держась за поручень, и смотрели на воду. Волосы у Кипиани оказались на самом деле светлые, и брови тоже – и вовсе брови эти не были густые. И чем-то он отдаленно напоминал именно Рылеева.

– Вот и все, малыш, – сказал он. – Развейся.

– Мне нужно время, Лёш.

– Он хороший мужик. Не отрицаю. Но мы созданы друг для друга, малыш.

– Ты всегда меня так будешь называть?

– Не нравится?

– Нет, ничего.

– Ну хорошо. Оставлю я тебя в покое, так и быть. Как захочешь, приходи в каюту. Я пойду подремлю пока что, пока качки нет.

– Иди, подремли.

И он ушел. Федотова продолжала смотреть на воду. Открыв сумочку, она вытащила бумажник, а из него фото Рылеева. Вспомнились финальные такты главной героини из катеградской постановки – «За что, за что, Господь? За что … за что …так платишь ты рабе своей, Господь?») Некоторое время Федотова смотрела на фото, а потом разжала пальцы – и фото упало за борт. Федотова стояла ко всем спиной, чтобы никто не видел, что она плачет.

Эпилог. В рассветных лучах

Ранним утром Рылеев присел на тротуаре, спиной к стене, и поставил бутылку с виски рядом. Пьяно о чем-то подумал. Попытался глотнуть из бутылки, но завалился на бок и тут же заснул.

Снилась ему всякая дрянь – какие-то концерты атональной музыки, неопрятные женщины, звучно облизывающие пальцы, насупленные небритые мужчины с жирными волосатыми животами, столы, залитые дешевым вином.

А когда он проснулся, на дворе было – да, все еще раннее утро. И он сперва не понял, где находится.

Только почувствовал, что лежит в постели.

Он принял сидячее положение и осмотрелся. Комната … спальня … в квартире … с низким потолком. На стене фотографическая репродукция знаменитой картины Айвазовского «Деватый вал».

И. Айвазовский. Девятый вал

Глаза его остановились на женщине, спящей рядом. Оказалось – Людмила, но не та, другая Людмила, менее жесткая, менее искусственная. Улыбающаяся во сне. Он потрогал ее волосы. Мягкие. Тогда он потрогал ее за плечо, и она заворчала сквозь сон беззлобно:

– Суббота на дворе, Рылеев. Можно поспать подольше. Сашка же сказал, что дает тебе выходной. Поспи.

– Какой Сашка?

– Отец Александр. Отстань. Поспи, Рылеев. Я серьезно.

Рылеев соскочил на пол. Оказалось, что на нем трусы. Всю жизнь сплю голый – и вдруг трусы. Почему?

Посмотрел по сторонам и увидел стенной шкаф. Открыл, порассматривал одежду. Запустив руку в шкаф, он вытащил из него – робу священника. И некоторое время смотрел на нее непонимающим взглядом. И сунул обратно в шкаф.