Читать «Инсула» онлайн - страница 60

– Нет, никакого движения сегодня, вообще. Пусто. Ну, сидят хачик с жидом, третий вискарь лакают, похоже, собрались накачаться. Не, нормальные ребята, и чаевые хорошие всегда. Когда Васьки с ними нет. Васька, сука, всем жизнь портит. Жмот и скряга. Говорят – бывший поп. Не удивительно.

– Где твоя герлфренд? – спросил Вадик Цицерона.

– Пошла за сигаретами.

– Слушай, ты, когда пойдешь к себе…

– Я не пойду к себе, – с неожиданной злостью сказал Цицерон. – Это так называемое здание – не место для мыслящего человека. Это, блядь, приодетая подкрашенная инсула, бессмысленная, хаотичная, ненавидящая жизнь.

– Подкрашенная … чего? Не понял. Как ты сказал? Пенинсула?

– Инсула.

– Ага. А это что? Инсула – что это?

– В древнем Риме инсул было в десять раз больше, чем обычных домов, – объяснил Цицерон. – Инсула – временное жилье, построенное из говенных материалов, известных в народе как мусор. Некоторые инсулы были высокие – восемь или девять этажей. Инсулу можно было построить за неделю, и снести за два дня, чтобы возвести на том же месте что-то еще, обычный ли дом, или другую инсулу. Строить инсулы было выгоднее, чем обычные дома, потому что в инсулу можно напихать много народу, и со всех взимать отдельную плату за проживание. Ни одна инсула не сохранилась толком до наших дней, потому что нет смысла оберегать и ремонтировать мусор.

– Ага, – сказал Вадик. – Ты это к чему?

– К тому, мой драгоценный, что римляне, будучи в культурном смысле честнее нас, не называли инсулы зданиями-люкс, не находили проживание в них престижным, не считали их архитектурой, и частенько их стыдились.

Бармен подошел к одному из телеэкранов над столиками и попытался настроить изображение одной рукой, держа в другой бутылку воды.

– С тобой все в порядке? – спросил Вадик. – Ты не переутомился ли?

– Нет, Вадик, не все в порядке, нет, – сказал Цицерон. – Когда человек живет среди сдвинувшихся, ему с каждым днем все тяжелее и тяжелее оставаться нормальным.

Вадик даже слегка обиделся.

– Ничем ты не лучше других. Ты просто надменный. Чего это мы все вдруг сдвинувшиеся?

– В вестибюле стоит прекрасный, с любовью сделанный рояль, и на нем никто не играет, – заметил Цицерон. – Здесь, в баре, рояля нет, хотя если бы был, кто-нибудь на нем обязательно играл бы. Людей убивают у нас под носом, и никто не звонит в полицию. Оригиналы старых мастеров висят на стенах, сделанных из гипсокартона. Врач, не имеющий пациентов, заплативший за честь жить в стеклянном контейнере тридцать миллионов долларов, думает, что правительство за ним охотится. Священник, предпочтя золотого тельца чтению проповедей, ведет переговоры с убийцами. Дети возникают сами собой, и никто не знает, кто их родители, и не пытается выяснить. Я открываю холодильник, а в нем высококачественные продукты, и я понятия не имею, откуда они там взялись, где выросли, каким способом доставлены с полей. За входной дверью была когда-то прелестная улица, с забавными витринами, и карнизами, кои карнизы поддерживались эффектными консолями с роскошным орнаментом. Здания снесли, а освободившееся пространство заполнили пошлыми безликими инсулами, нагло невзрачными, и вгоняющими всех, живущих вокруг, в легкую депрессию, подозрительно похожую на легкую шизофрению.