Читать «Инсула» онлайн - страница 55

Но – планы планами, а сердцу не прикажешь. Федотову мало интересовало, как ведет себя связист с другими. С нею лично он был, с самого начала, принц из сказки, и все недостатки лёшкиного характера предстали перед ней во всей их грубой пацанской масштабности. Связист превосходил Лёшку во всем. Он читал ей стихи, и музейный, пыльный, заскорузлый девятнадцатый век сделался вдруг живым и проникновенным. Он возил ее на спектакли – «Травиата» в Конвент-Гарден; «Аида» в Метрополитан-опере; «Валькирия» в Байрейте; «Тоска» в Ла Скала; еще раз «Тоска», в Вене; и еще раз, запомнилось лучше всего, пели по-русски – в Екатеринбурге. «Богема» в Мариинке ей не понравилась, и в Париже тоже, но и это было хорошо – Федотова понимала, чувствовала, разбиралась. Истинно мужское умение – выбрать наугад день и устроить из целого дня праздник, с прогулкой под солнцем или под луной, с шампанским, с таинственностью, с нежностью, и без всяких объективных причин. Лёшка был неотесанный и властный, связист – нежный и щедрый. Лёшка ничем, кроме власти и влияния, не интересовался, и относился к Федотовой снисходительно; связиста интересовало все на свете, и всем этим он делился с Федотовой, как с равной. Лёшка был конкретный пацан; связист был мужчина.

Лёшка семь лет терпел наличие связиста в жизни Федотовой, по объяснимым, не шибко благовидным, причинам. И Лёшка непременно замочил бы связиста, если бы ему, Лёшке, объяснили простыми словами, что он давно отошел на второй план. Знать-то он знал, Лёшка – вовсе не дурак, совсем не дурак, умнее связиста, если на то пошло; но пока не представлены доказательства, можно делать вид, а истину засунуть глубоко в жопу, и чтобы другие последовали примеру и тоже ее, родимую, засунули именно в жопу, как можно глубже. А что? Большинство так и живет, и горя не знает. Скуку, томление духа, знает, а горя – нет, не знает. Скуку можно терпеть, ничего удивительного.

Теперь, даже если бы ее застали – голую перед зеркалом – ничего бы не заподозрили. Шито-крыто, но на всякий случай следовало еще подстраховаться. Она включила будильник-приемник, настроенный на какую-то полубезумную станцию, «Вести из Категрада», или что-то в этом роде, и вынула из ящика любимые парижские духи.