Читать «Неудавшееся Двойное Самоубийство у Водопадов Акамэ» онлайн - страница 26
Куруматани Тёкицу
Но по сравнению с исповедью тётушки Сэйко эта моя история не стоит и выеденного яйца. Таких «составляющих жизни», как у неё, у меня никогда не было. Мне вовсе не нужно вечно прятать в груди постыдную тайну, и моё сердце не истекает кровью от каждого биения. Её признание больше всего ужаснуло меня тем, что открыло зиявшую во мне самом пустоту. Было ясно, что она вверила мне свою тайну, дала мне свои «слова» просто потому, что я не местный. Потому, что увидела во мне, никчёмной мрази, что-то, чего во мне не было. И это — ладно. Но с тех пор меня мучила мысль, что легче ей от признания не стало. Разве могла она найти утешение, вверив самое сокровенное не человеку, а пустой оболочке, этой пустышке по имени Икусима? Ей я ещё не вернул ничего. Мне было нечего возвращать. Даже если бы я захотел в свою очередь рассказать ей самое сокровенное, сделать это я не смог бы, поскольку ничего сокровенного у меня нет и никогда не было. Наверное, именно поэтому я и решил держаться с мальчиком холодно.
Множество совершенно чужих мне людей бесцеремонно вторглись в мою душу с тех пор, как я приехал в Ама. Если посчитать и всех тех, кого пропустила через своё тело тётушка Сэйко, число будет и вовсе неимоверным. Но я боялся заговорить с местными сам, прикоснуться к их душам. До сих пор я отвечал им лишь молчанием. Иного пути у меня, пожалуй, и не было…
Однажды вечером из соседней комнаты вдруг послышался громкий возглас:
— Ой, ты чего это?
Потом:
— Мамочки, да он же кровью харкает!
Голос был женский, пронзительный. Послышались торопливые шаги в коридоре. В мою дверь постучали, и в комнату вошла женщина за пятьдесят. Видел я её впервые.
— Эй, парень, лекарство есть у тебя? Лекарство. У меня мужик кровью харкает.
Кроме исподнего, на ней не было ничего. Я ещё не успел ответить, как вдруг в её глазах промелькнул испуг, она резко повернулась и ушла в соседнюю комнату. Я пошёл следом за ней. Когда я вошёл в комнату, она торопливо застёгивала юбку, а на полу рядом с ней, вжавшись лицом в циновку, бился в агонии голый мужчина.
— Чего подглядываешь, а? — вдруг гневно проговорила она, вытолкала меня в коридор, затем вышла из комнаты сама, дрожащими руками заперла дверь и, задыхаясь, бегом спустилась по лестнице. С той стороны двери послышались стоны. Мужчина был совершенно лыс. Я вернулся к себе в комнату, выключил электрическую лампу и затаил дыхание. Вскоре послышался топот уже не одной, а нескольких пар ног. Пришедшие вошли в соседнюю комнату, затем раздались голоса — нескольких мужчин и женщины: «За ту ногу бери!» «Ой, мамочка…» «А чего с трусами-то делаем?» «Чё спрашиваешь, придурок? Ты и бери!», затем снова послышался топот ног в коридоре: мужчину уносили. Уж точно не в больницу.