Читать «Собачья голова» онлайн - страница 212

Несмотря на обилие в наших шкафах бумаг, связанных с разводом, мама с отцом так и не развелись. Поэтому она, строго говоря, была вдовой и стояла теперь на кладбище, как в свое время фру мама, прощаясь с человеком, который встретил смерть с другой женщиной. Параллели с положением фру мамы были многочисленны, и в последующие месяцы ее все чаще стали навещать призраки прошлого. Возможно, наша мама так до конца и не смогла прийти в себя после смерти Ханса Карло. Возможно, причина крылась в Элизабет или в ее собственных детях. Она впадала в апатию, страдала бессонницей, беспокойно бродила по дому, и даже Аскиля, который приходил, чтобы привнести в нашу семью немного отцовского авторитета, у нее больше не было сил ставить на место. Дети отступили на периферию; они жили своей независимой жизнью, и нередко она чувствовала себя маленькой девочкой, которая в одиночестве стоит у лесного озера и пытается съесть самое большое в мире мороженое: тошнота и холодный пот, рябь в глазах. Всему этому она могла найти разумное объяснение, но вот чему она не могла найти никакого объяснения, так это тем видениям, которые одолевали ее при свете дня: ей мерещился залитый водой подвал, скользкая от грязи мебель, грохот — словно где-то вдали заводят мотоцикл. Вскоре видения стали собираться в фильм, в последовательные сцены, возникающие перед ее глазами, и она стала бояться, что сходит с ума, но тут ее осенило. Видения эти воспроизводили те самые миры, которые она когда-то видела на поврежденных водой фотографиях — важной части религиозной вселенной ее детства. На них были изображены миры, где царят единодушие и гармония. Миры, которые могут помочь сиротам воспрянуть духом. Миры, искрящиеся энергией, от которой она сама оказалась отрезанной, когда ночью после похорон Ханса Карло произнесла упрямое заклинание: «Хокус-покус, нет никаких потусторонних существ, нет ничего таинственного на этом свете…»

В ее жизни все расстроилось. Она ворчала на Пребена. Однажды бросила в Аскиля пакет с молоком, и в ту же ночь ставни поддались под напором воды: хлынули потоки, ее окружали размокшие письма и размытые фотографии, и она окунулась в это море прошлых лет, думая, что сейчас утонет. Но тут она услышала грохот мотоцикла, потом заметила свет, потом вошел Он, и когда на следующее утро она проснулась, то сразу же поняла, что случилось: Хокус-покус, существуют самые разные сверхъестественные существа, есть много чего таинственного на этом свете. Она достала из ящика крестик Элизабет, почистила его и надела… Стоя перед зеркалом в ванной, она рассматривала состарившуюся копию собственной матери, но не чувствовала злости по отношению к женщине в зеркале. Нет, больше никакой злости, с этим дерьмом покончено. Конечно же, она рассказала обо всем нам, но самое главное — то, что Он шепнул ей, прежде чем исчезнуть на мотоцикле, — она рассказала только Пребену. А мы ничего не подозревали, пока она три года спустя не продала дом на Биркебладсвай и, устроившись работать в организацию «Врачи без границ», не уехала вместе с Пребеном в Бурунди. «Они там дикие и сумасшедшие», — сетовала Бьорк. «Да это она сумасшедшая», — отвечал Аскиль. Они не понимали, что сироты должны поддерживать друг друга, что Лайла в ту ночь приняла отвергнутый ею мир, и наградой стало осознание своего предназначения. Бьорк не любила говорить об этом.