Над омраченным ПетроградомОсенний ветер тучи гнал,Дышало небо влажным хладом,Нева шумела. Бился валО пристань набережной стройной,Как челобитчик беспокойныйОб дверь судейской. Дождь в окноСтучал печально. Уж темноВсё становилось. В это времяИван Езерский, мой сосед,Вошел в свой тесный кабинет…Однако ж род его, и племя,И чин, и службу, и годаВам знать нехудо, господа.
<II.>
Начнем ab ovo: мой ЕзерскийПроисходил от тех вождей,Чей дух воинственный и зверскойБыл древле ужасом морей.Одульф, его начальник рода,Вельми бе грозен воевода,Гласит Софийский хронограф,При Ольге сын его ВарлафПриял крещенье в ЦареградеС рукою греческой княжны;От них два сына рождены:Якуб и Дорофей. В засадеУбит Якуб; а ДорофейРодил двенадцать сыновей.
<III.>
Ондрей, по прозвищу Езерский,Родил Ивана да Илью.Он в лавре схимился Печерской.Отсель фамилию своюВедут Езерские. При КалкеОдин из них был схвачен в свалке,А там раздавлен, как комар,Задами тяжкими татар;За то со славой, хоть с уроном,Другой Езерский, Елизар,Упился кровию татарМежду Непрядвою и Доном,Ударя с тыла в кучу ихС дружиной суздальцев своих.
<IV.>
В века старинной нашей славы,Как и в худые времена,Крамол и смуты в дни кровавы,Блестят Езерских имена.Они и в войске и в совете,На воеводстве и в ответеСлужили князям и царям.Из них Езерский ВарлаамГордыней славился боярской:За спор то с тем он, то с другимС большим бесчестьем выводимБывал из-за трапезы царской,Но снова шел под страшный гнев,И умер, Сицких пересев.
<V.>
Когда ж от Думы величавойПриял Романов свой венец,Когда под мирною державойРусь отдохнула наконец,А наши вороги смирились,Тогда Езерские явилисьВ великой силе при дворе.При императоре Петре…..Но извините: статься может,Читатель, я вам досадил:Наш век вас [верно] просветил,Вас спесь дворянская не гложет,И нужды нет вам никакойДо вашей книги родовой…
<VI.>
Кто б ни был ваш родоначальник,Мстислав Удалый, иль Ермак,Или Митюшка целовальник,Вам всё равно – конечно так,Вы презираете отцами,Их древней славою, правамиВеликодушно и умно,Вы отреклись от них давно,Прямого просвещенья ради,Гордясь, как общей пользы друг,Ценою собственных заслуг,Звездой двоюродного дяди,Иль приглашением на балТуда, где дед ваш не бывал.
<VII.>
Я сам – хоть в книжках и словесноСобратья надо мной трунят —Я мещанин, как вам известно,И в этом смысле демократ.Но каюсь: новый Ходаковский,Люблю от бабушки московскойЯ слушать толки о родне,Об отдаленной старине.Могучих предков правнук бедный,Люблю встречать их именаВ двух-трех строках Карамзина.От этой слабости безвредной,Как ни старался, – видит бог, —Отвыкнуть я никак не мог.
<VIII.>
Мне жаль, что сих родов боярскихБледнеет блеск и никнет дух.Мне жаль, что нет князей Пожарских,Что о других пропал и слух,[Что их поносит шут Фиглярин],Что русской ветреный бояринТеряет грамоты царейКак старый сбор календарей,Что исторические звукиНам стали чужды – хоть с простаИз бар мы лезем в tiers-étât,Хоть нищи будут наши внуки,И что спасибо нам за тоНе скажет, кажется, никто.
