Читать «Александр Юдин» онлайн - страница 12

— Слушай сюда: Егорыч придет вечером!

— Я буду ждать.

Женщина развела летнюю печку, спустилась вниз, под обрыв, принесла в кувшине родниковой воды.

— Сейчас я что-нибудь горяченького сделаю, а ты пока посиди! — сунула на стол сковородку с жареными бычками и две черных лепешки.

Вечером пришел Егорыч. Это был мужчина средних лет, с карими, ястребиными глазами, с прокуренным, завернутым в колечко усом. Лицо у него было свежим и румяным, на щеках, пробиваясь сквозь бритую кожу, виднелись красноватые прожилки. Он весело оглядел Юдина с ног до головы, спросил:

— Откуда будешь?

— С «Жемчуга». Привет от боцмана.

— Ага. Ну, и ты, значит, привет Никите передай.

Они выпили по две чашки горячего чаю. Потом Егорыч вынес из кладовки большую черную пачку, развернул ее на столе.

— Листовки? — замирая, спросил Саня.

— Не все вам. Другим тоже надо. Вот половину бери, под тельник толкай, чтоб незаметно было.

Когда листовки упрятали на груди и спине Сани, Егорыч сказал жене:

— Вот что, Зоюха! Помочь парню придется: пойдем до порта на баркасе. Оставайся одна.

— С богом!

Они ушли в темноту, к берегу. Отчалили незаметно. Лишь на другой день Егорыч вернулся домой и, весело потирая руки, сказал жене:

— Этот парень только с виду кроткий и деревней от него припахивает. А глубже заглянешь — дока!

3

Машинное отделение — настоящая преисподняя. Вечный угар, дым, суровые, озабоченные лица, лоснящиеся скулы. Человек очень здоровый, крепкий, и то с трудом переносит вахтенные смены в машинном отделении. Молодые матросы покидают после вахты преисподнюю побледневшие и пошатывающиеся, добираясь до кубриков с тошнотворным привкусом во рту. Падают и почти умирают.

Боцман Пономарчук приходил к механику и, ругаясь на отличнейшем морском арго, уговаривал его:

— Поставь, стерва, вентиляторы. Побойся бога. Угробишь команду — быть тебе за бортом.

— Не пугай.

— Я не пугаю. Я советую.

Пономарчук с особой тщательностью следил за младшим матросом Юдиным. Ясноглазый и сильный боцман, подобно Сане, не боялся работы. В глазах его часто искрился смех. А матросы любили его за справедливость и за честь. Ему все хотелось узнать, рассмотреть, приспособить. Так, чтобы главному человеку на судне — матросу — стало легче. Он был общим любимцем. Балагурить позволял даже со старпомом и самим капитаном, но начальство (замечал Саня Юдин) недолюбливало Пономарчука.

Как и прежде, Пономарчук с Юдиным вдвоем оставались редко. Но зато когда встречались, боцман говорил уже доверчивее и откровеннее. Разговор вели обычно с жизни, о книгах, о друзьях. Саня каждую возможность побывать в городе использовал для того, чтобы приобрести новые книги. Читал их с упоением, а потом пересказывал матросам.

Пономарчук принес ему маленькую книжечку с черными ровными буквами на мятом переплете: «Программа Российской социал-демократической рабочей партии».

— Почитай, Юдин, — сказал. — Подумай!

Весна взяла свое. Набережные пенились от цвета белых акаций и каштанов, и в «машинке» от этого стало особенно тяжело. Матросы, вдохнув на палубе немного свежего воздуха, с головой погружались в душный смрадный подвал. Все были кислые, хмурые. Солнце палило вагранкою, звало наружу из дымного и чахоточного подвала. В висках колотился угар.