Читать «Русь против варягов. «Бич Божий»» онлайн - страница 10

Для наглядности приведем тексты тех летописей, кроме Иоакимовской, в которых Гостомысл упоминается. Львовская летопись: «А инии шедъ з Дуная Словены седоша по озеру Илмерю, иже Наугородцы зовутца, зделаша бо град и старейшину Гостомысла поставиша». Новгородская IV летопись: «Словене же, пришедше съ Доуная, седоша около озера Ильмеря, и прозвашася своимъ именемъ, зделаша градъ и нарекоша и Новгородъ, и посадиша и старешиноу Гостомысла». То же самое дословно в I Софийской летописи.

Как только Гостомысл принял власть, он тут же начал действовать. Видно, что кроме призвавших его к себе славян, своих земляков, он обладал и собственными резервами, которые молодому честолюбивому князю не терпелось пустить в ход. И как это свойственно молодости, затягивать с походом Гостомысл не стал, а, приняв на себя всю полноту власти, тотчас варягов низвергнул. Как пишет Татищев, «варягов, что были, каких избили, каких изгнали, и дань варягам отказался платить, и, пойдя на них, победили». Самое главное, что не просто избавились от дани, не просто выгнали находников, а еще и сами пошли на врага походом. Это говорит как об уверенности Гостомысла в своих силах, так и о силе его войска. После победы он «заключил с варягами мир, и стала тишина по всей земле».

Правда, все эти события, включая дань варягам, помещены под 860 годом, что вряд ли могло быть. Ибо если в 862 году Гостомысл уже умирает, то есть через два года после описываемых событий, то к этому моменту он уже довольно старый человек, имеющий взрослых и довольно боевых внуков, которые и сами могут за Отчизну постоять в случае необходимости. Во-вторых, сколько же лет на тот момент должно было быть самому отцу Гостомысла Буревою и какой был смысл славянам так долго ждать, да еще спрашивать разрешение у отца Гостомысла, который к тому моменту был просто дряхлым старцем?

Нет. Гостомысл был в самой силе, поэтому все соседи его боялись, поэтому и тишина стояла по всей земле.

Как характеризуют князя летописи, был он муж великой храбрости и такой же мудрости. Татищев дает ему следующую характеристику: «Сего ради все близкие народы чтили его и дары и дани давали, покупая мир от него. Многие же князи от далеких стран приходили морем и землею послушать мудрости, и видеть суд его, и просить совета и учения его, так как тем прославился всюду». Одним словом, грозен и опасен был Гостомысл, при всей своей мудрости и справедливости. За счет силы и имел такой авторитет. Был бы слаб, но умен, кто бы к нему поехал? Да еще третейским судьей в спорах выступать? Так бы заехали залетные варяги на огонек и разграбили бы все благолепие. Да и самому мудрому Гостомыслу башку бы попутно свернули. Здесь, на окраине земель русских, царили жестокие законы. Как вы помните, правление Гостомысла пришлось на расцвет походов викингов. Раз при нем они сюда с мечом не заглядывали, предпочитая Европу, значит, считали, что рисковать головой из-за добытого здесь просто не стоит. Поэтому летописи подчеркивают не одну лишь мудрость Гостомысла, а и его храбрость, напоминая, что дань он с соседних народов тоже успевал выбивать. Это вам не просто книжник ученый, собирающий гербарий редких растений да философствующий на завалинке о смысле жизни вообще и праве народа на самоопределение в частности. Скорее, это такой северный «крестный отец», к которому соседи идут на поклон. А заодно и к мудрости его приобщиться. Чтобы вразумил, надоумил, рассудил, кого надо защитил, а кому-то и погрозил. Как говаривал Пушкин Александр Сергеевич, «Отсель грозить мы будем шведу». Вот Гостомысл и начал осуществление помыслов Петровых еще тогда.