Читать «Путешествия в мифы: Коса богини Рады» онлайн - страница 6

– Лея, принцесса моя, вот ты где! Дай я тебя поцелую, – мама схватила Лею под руки, закружила вокруг себя и прежде чем поставить девочку на пол, крепко расцеловала все ее милое личико. – Жаль, что ты не пошла к тете Тамаре и Мишеньке с нами. Ты бы могла развеселить его немного, он такой грустный в эти дни, несмотря на все старания мамы. Она замечательно украсила дом, а вместо елки они нарядили настоящую пальму, представляешь? Притащили ее в комнату прямо в кадке, развесили гирлянды и насыпали искусственный снег. Тебе надо обязательно к ним зайти и посмотреть на это.

– Почему же Миша грустит? Опять из-за дяди Толи? Он не приедет, да?

– Похоже, что так, родная. Мишенька очень ждал папу на новый год, но все к тому, что он останется на Востоке еще как минимум на полгода. Сходи к нему завтра, угости кексами, ладно? Надо будет ему купить какой-нибудь подарок. Напомнишь мне, когда пойдем по магазинам, ладно, лапуль?

Миша был хорошим другом Леи и самым необычным мальчиком из тех, кого она знала.

– А давай-ка попьем с тобой чаю, и ты расскажешь, чем занималась, пока нас не было, как тебе такая идея? – задорно спросила мама.

– Мамочка, я сегодня так устала, – ответила Лея, хотя ей так не терпелось рассказать обо всем, что случилось вечером. Но она знала, что сделай она это, и мама захочет выяснить, что на этот раз придумала неугомонная бабушка, и вероятнее всего помешает всем планам. – Я, пожалуй, пойду к себе, а завтра тебе все расскажу, ладно?

– Конечно, зайчик. Пойдем, я уложу тебя, – взявшись за руки, они отправились наверх.

Мама Леи знала много разных колыбельных, и с самого детства пела их своей маленькой доченьке. На украинском, на белорусском, на английском или испанском, грустные и смешные, старинные и современные – все зависело от настроения ее или Леи. Лея уже лежала в кровати под большим теплым одеялом, взяв мамину ладонь в свою руку, и наслаждалась ее тихим, но таким нежным и родным голосом.

– Row, row. Row your boat gently down the stream… Merely, merely, merely, merely, life is but a dream, – голос мамы как будто сам покачивался в лодке, неспешно плывущей по реке жизни.