Читать «Помощник китайца» онлайн - страница 69

Эрик ещё долго вспоминал этих бельгиек. «Понимаешь, Серёга, почему столько женщин сюда едет летом? Ты посмотри, сколько их тут, туристок, как курей… Норма эта твоя тоже, охота ей было ехать? У них тут в глуши всё обостряется, понял, нет? Это настоящая романтика тебе. Как они кормили нас, а? Главное, ни слова по-русски, а как они чувствовали — с солью как угадали. Да и вообще».

Колька выбрался из спальника и начал его сворачивать.

— Домой возвратимся, я тебе, Серёга, «Цитрон» подарю. Или «Цитрус», что ли, он называется?

— Какой «Цитрус»?

— Одеколон. С утра встанешь и не кушай ничего и чай не пей, а выпей одеколона. Весь фанфорик выпей и опять не ешь. У тебя все глисты и выйдут потом.

— Нет у меня никаких глистов. Откуда ты взял?

— Не знаю, откуда, а зубами ты по ночам так скрежещешь, что страшно. Как они у тебя ещё не повылетали, твои зубы, — я не знаю. Будто верхом на коне по гальке едешь — такой же звук. Это глисты, точно, ну или, может, нервничаешь чего-нибудь.

Я представил, как еду на Айгыре по гальке где-нибудь в долине речки — звук действительно жуткий, если зубами так скрипеть. Твёрдые копытца Айгыра вдавливают гальку, камешки скрипят, разъезжаются. У Айгырки копыта красивые — твёрдые такие, хорошей формы. Он поэтому по льду хорошо ходит, почти не скользит. А некоторые кони совсем по льду ходить не могут — трясутся, торопятся, потом вообще начинают бежать и падают.

— Помнишь, Колька, как твой Серко морду разбил осенью на наледи, когда поднимались к Ташту-Колю?

— Да ну в пень на таких конях ездить. Я на него больше не сяду. Раскорячится, как мандавошка, и храпит. — Колька тушит бычок пальцами и втыкает его в щель на стене. — Слушай, парень, а может рванём туда? В Ташту-Коль. За день дотуда доскребёмся, если сегодня пораньше выйдем. Посмотрим, как там, чего. А?

— Давай. Мне самому охота посмотреть, есть там марал или нет. Как думаешь, есть или все ушли пониже?

— Придём — увидим.

— Ну, я всё равно гречку варю? А то она последняя, больше вообще ничего нет.

— А, вари. Как-нибудь не подохнем.

И я выхожу на улицу варить. Подкидываю ещё снега в котелки. Значит, пойдём туда, а не домой. Даже хорошо. Интересно взглянуть, как там. Мне всё хорошо. И не надоедает, потому что я знаю, как неинтересно. Неинтересно, когда выстраиваешь себе будущее в голове, а потом ползёшь к нему, как… как не знаю что, как эта самая мандавошка. Это как трахаться ради того, чтобы кончить.

А тут у меня будущего нет, вернее, оно так быстро меняется, что не уследишь. Пойдём, например, с Колькой в Экинчисуу, а по дороге неожиданно свернём в Таштумеес, в Таштумеесе не понравится — выберем себе какую-нибудь долинку покрасивее и туда потопаем. Зачем? — посмотреть. Интересно же, если там никогда ещё не был. А потом вдруг надоест, так домой, на кордон, вернёмся.

Мне вот осенью припёрло лису поймать, я и таскался вокруг кордона целыми днями, выслеживал её. Как надоело — перестал. Сам себе хозяин, что хочешь, то делаешь. Жизнь, одним словом, удалась. Тупая, вроде бы, без смысла и цели, не устремлённая вперёд и вверх, как положено, а мне нравится. И ещё, я никогда до этого, разве что в глубоком детстве, да и то не смогу поручиться, никогда не испытывал настоящего счастья. Только разве что удовлетворение от чего-то. А тут два раза испытал за эти два года.