Читать «Подвиг Севастополя 1942. Готенланд» онлайн - страница 72

Наша рота разделилась, мы с младшим лейтенантом Старовольским устроились в свободном уголке, стараясь ни с кем не смешиваться, чтоб чужие не поперли наши вещи. Вокруг звучала негромкая и нерусская речь. Приглядевшись, я увидел всё тех же кавказцев, серых, прибитых, напуганных. Порой по трюму пробегали занятые своим морским делом матросы. Зная об инциденте, смотрели на кавказцев исподлобья. За компанию – и на нас.

– Да, Багратионов среди них маловато, – сказал Старовольский. Скорее печально сказал, чем с издевкой. С непонятной, но очевидной тоскою в глазах. Сержант Рябчиков понял его по-своему, если вообще что-то понял. Но с готовностью подтвердил:

– Это точно, немного. – И добавил: – Может, закурите? Я как раз цигарку скрутил.

– Давайте, – проговорил Старовольский.

Нам самим было муторно смотреть на кавказцев, а вот Рябчиков в очередной раз рассмешил, даром что было совсем не до смеха. Уж он-то у нас точно Багратионом не был, и все, кто пришел из запасного, знали, что на этот раз он просто не смог отвертеться от фронта – по тревоге подняли весь полк, не разбирая, кто там учил, а кого учили. И зря Рябчиков столько месяцев рвал задницу и прыгал на задних лапках – воевать поехали почти в полном составе, и большинство командиров, особенно молодых, были этому скорее рады. Правда, на Кавказе наш полк разделили, почти всех отправили под Ростов, и лишь одну маршевую роту, то есть нашу, в Новороссийский порт, для переброски под Севастополь. Сначала в пути поговаривали, будто мы следуем на Крымский фронт, – только пока мы ехали, его не стало, целого фронта, навернулся за несколько дней.

– А вы правда из Киева, товарищ младший лейтенант? – поинтересовался Рябчиков.

– Да.

– Я там был. Перед войною. Красивый город. Правда?

– Правда.

Старовольский появился у нас совсем недавно, прямо перед отправлением. Его выпустили из размещенного в Сибири Белоцерковского пехотного училища и поставили на наш взвод. А поскольку командиров не хватало, приказали до прибытия в Севастополь командовать маршевой ротой и сдать ее тамошнему начальству. Правда, рота в пути поуменьшилась, кто-то отстал, кто-то и вовсе дал деру. Меня деревенские ребята тоже подговаривали уйти, прямо как сегодняшние кавказцы. Зачем, говорили, ехать на убой, всё равно войне кранты, зимой вон тоже думали – германцу крышка, а теперь он снова лезет и ничто его не берет. Скоро усатый с ним замирится, да только тем, кто поляжет, это по херу будет. Тоже, выходит, были не Ермоловы. Что сталось с ними потом? Может, тоже как тех кавказцев?

Не повезло сержанту Рябчикову, нашему наставнику в нелегкой воинской науке. Орал он, орал – и больше не будет, а ведь до чего внушительно звучало: «Ну, чё, дристоплясы, глазенки повылупили? Берут в армию детей, а молока не дают. Животы и сопли подобрали. Вот ведь, бля, пополнение. Вы же первого немца увидите, пообдрищетесь. А кто похоронки будет писать? Я, сержант Рябчиков? Так ведь я малограмотный, ошибок понаделаю, мамки на меня ругаться станут. Лечь, встать, лечь, встать! В уши премся, команды не слышим?» Поначалу было забавно – я раньше не видел таких идиотов. Но быстро надоело, в морду сержант мог заехать за милую душу – а потом потихоньку сказать: «А кому не нравится, сгною на губе по уставу, так что выбирайте, сучата».