Читать «Подвиг Севастополя 1942. Готенланд» онлайн - страница 152

– Эй, вы двое, отошли.

Нетвердо держась на ногах, вытянул из кобуры наган и два раза выстрелил в наших немцев. Сначала в толстого, затем в длинного. Мухин от неожиданности разинул рот, я, вероятно, тоже. Дальше было как при съемке рапидом. Это когда снимают на повышенной скорости, а показывают на нормальной – и действие на экране замедляется. Вот так же всё замедлилось и у меня: изумленно таращащий зенки Мухин, качающийся капитан, растянувшийся по земле долговязый немец.

Толстый, получивший пулю в живот, сидел на траве и с надеждой смотрел в сторону бегущего к нам лейтенанта. Попытался подняться, что-то сказать. Капитан добил его выстрелом в голову.

Потом мы с Мухиным висели на руках Старовольского, дико кричавшего на капитана и рвавшего «ТТ» из кобуры. Капитана оттаскивали кавалеристы, и он тоже что-то дико кричал – про Машу, гуманистов драных, сраную интеллигенцию. И уже кружилась первая муха над раззявленным немецким ртом.

* * *

Капитана давно увели, а Старовольский продолжал сидеть рядом с убитыми. Когда наконец встал, распорядился:

– Копать… Здесь… Живо…

Я потянулся к лопатке. Мухин не шелохнулся. Нас выручил какой-то младший сержант, прибежавший со своими людьми на выстрелы. Перепалку между капитаном и Старовольским он видел от начала до конца, но вмешиваться не стал. Зато теперь сказал:

– Идите, ребята. Мы тут сами приберемся. Иди, лейтенант, иди. Нечего тут больше делать.

Мы потащились в сторону штаба. Лейтенант впереди, мы на расстоянии. Какое-то время шли молча. Покамест Мухин не ляпнул:

– Да оно и лучше. И им легкая смерть, и нам облегчение.

Когда я увидел лицо Старовольского, мне сделалось страшно. Только что мертвенно бледное, оно моментально побагровело. На лбу набухли жилы, глаза сверкнули яростью, злобой. Бессильной и оттого еще более жуткой. После долгого молчания он отрывисто проговорил:

– Вы оба… Назад в роту. И Мухин, и ты, увечный воин. Не застану при возвращении, буду считать дезертирами. Марш!

И сразу же пошел прочь, быстро и не оглядываясь. По дороге махал руками, словно бы с кем-то споря, и совершенно по-идиотски мотал головой. Мы с Мухиным переглянулись.

– Видал психа? – сказал бытовик.

Я не ответил. Мы побрели обратно. Я был здорово обижен на младшего лейтенанта. Обругал ни за что ни про что да еще обозвал напоследок. И вообще, сам он был увечный. Не на руку, а на голову. Что, заметим, нескоро проходит. У некоторых остается до конца жизни.

Делиться мыслями с Мухиным не хотелось. Пошел он к чертям собачьим.

Вновь я увидел Старовольского часа через три, когда дежурил у КП капитана Бергмана. По причине моего увечья (привязалось же слово) меня оставили там кем-то вроде порученца, посылая по разным делам. Лейтенант сделал вид, что меня не заметил, и сразу же спустился в блиндаж. Вскоре командиры вышли. Лицо Бергмана было озабоченным.

– Я признаю свою вину, – горячился Старовольский. – Но капитан должен быть наказан.