Читать «Петербургские трущобы. Том 2» онлайн - страница 12
Всеволод Владимирович Крестовский
– Хорошо, моя милая, похвально, что ты чувствуешь, – одобрила графиня, – вам надо более, чем кому-либо, молиться, поститься и трудиться, – продолжала она, – потому что постом, трудом и молитвою усердною вы хотя частию можете искупить перед Господом ваши заблуждения, грехи и преступления ваши. Старайтесь исправиться и принимайте со смирением свою кару. Не ропщите на начальство: строптивым Бог противится – вы это знаете?..
– Знаем, ваше сиятельство.
– Ну, то-то… В часы досуга занимайтесь не разговорами соблазнительными, а чтением душеспасительных книжек и христианским размышлением, – слышите?
– Слышим, ваше сиятельство.
– Ну, то-то. Хорошо вам тут жить? Всем ли вы довольны?
– Хорошо жить, ваше сиятельство, и всем даже очинно много довольны.
– Это похвально; неудовольствие даже и грех было бы заявлять в вашем положении, да и не на что: мы все, что только можем, с охотой делаем для вас и вашей пользы. Ну, прощайте, мои милые! Очень рада видеть вас. Молитесь же, трудитесь и старайтесь раскаяться и исправиться. Прощайте!
В эту минуту к графине, которая осталась довольна собою и своим поучением, робко и смущенно подступила Бероева.
– Что тебе надо, моя милая, о чем ты? – матерински обратилась к ней графиня.
– Выслушайте и защитите меня! – тихо вымолвила арестантка, глотая подступившие слезы.
– Я готова, моя милая, изложи мне свое дело. Ты кто такая? Как зовут тебя?
– Юлия Бероева.
– Бероева… – протянула, прищурясь на нее, филантропка. – Что-то знакомое имя… помнится, как будто слыхала я… Ну, так что же, моя милая, в чем твое дело?
Юлия Николаевна кратко рассказала ей свое дело и внезапный арест ее мужа.
– Ну, так что же, собственно, нужно тебе?
– Нужно мне… вашей защиты! Мой муж невинен – клянусь вам – невинен!.. Ради моих детей несчастных, умоляю вас, войдите в это дело!.. Облегчите ему хоть немного его участь! Вы это можете – вашу просьбу примут во внимание. Господь вам заплатит за нас.
Эти слова каким-то тихим воплем вырывались из наболелой и надорванной души. Графиня слушала и в затруднительной нерешительности пережевывала губами. Она считала княгиню Татьяну Львовну Шадурскую в числе своих добрых знакомых и уже раньше кое-что слышала от нее о деле молодого князя.
– Моя милая, – начала она тем самым тоном, каким за минуту читала назидательные поучения о труде и молитве, – моя милая, что касается твоего мужа, то я ничего не могу тут сделать. Я вообще этих… идеи не люблю. Я знаю, к чему ведут все эти идеи, поэтому никак не могу просить за него.
– Но он невинен! Они сами это знают! Его напрасно взяли! – стремительным порывом прервала ее Бероева.
– Хм… Какие, мой друг, несообразности говоришь ты! – с укором покачала головой графиня. – Если они знают, что он действительно невинен, так зачем же стали бы его держать-то там? Что ты это сказала?! Опомнись! О ком ты это говоришь?.. Ай-ай, ой-ой! Нехорошо, нехорошо, моя милая!.. Как это ты, не подумавши, решаешься говорить такие вещи!
