Читать «Полковнику никто не пишет» онлайн - страница 9

– И возвестил ангел Божий Деве Марии, – забормотала женщина, направляясь с одеждой в спальню.

Полковник поговорил с детьми, которые по дороге из школы зашли посмотреть петуха. Потом вспомнил, что на завтра нет маиса, и пошел в спальню попросить денег у жены.

– По-моему, осталось только пятьдесят сентаво, – сказала она.

Она завязывала деньги в уголок платка и держала их под матрасом. Эти деньги были выручены за швейную машинку Агустина. И в течение девяти месяцев они тратили их, сентаво за сентаво, на себя и на петуха. Сейчас там оставалось только две монеты по двадцать сентаво и одна в десять.

– Купишь фунт маиса, – сказала женщина. – А на оставшиеся купишь кофе на завтра. И четыре унции сыра.

– И позолоченного слона, чтобы повесить на дверях, – подхватил полковник. – Один маис стоит сорок два сентаво.

Они задумались.

– Петух – животное, значит, может потерпеть, – начала женщина. Но выражение лица полковника заставило ее умолкнуть.

Полковник сел на кровать, оперся локтями о колени и позванивал монетами в кулаке.

– Дело не во мне, – сказал он после паузы. – Если бы зависело от меня, я бы сегодня же из него сварил похлебку. За пятьдесят песо можно получить великолепное расстройство желудка. – Он на миг умолк, раздавил комара на шее. Взгляд его перемещался по комнате, следуя за женой. – Эти бедные ребята – вот что меня беспокоит. Ведь они откладывают деньги, чтобы поставить на нашего петуха.

Теперь вновь пришла ее очередь задуматься. Она ходила по комнате, разбрызгивая средство против мошкары. Полковнику вдруг представилось, будто она созывает на совет домашних духов. Наконец женщина поставила распылитель на маленький алтарь с литографиями, и ее глаза цвета сиропа взглянули прямо в его глаза цвета сиропа.

– Покупай маис, – сказала она. – Одному богу известно, как мы обернемся.

«Это чудо с преломлением хлебов», – повторял полковник в течение всей следующей недели каждый раз, как садился за стол. Его жена с ее удивительной способностью создавать новые вещи из старых, казалось, нашла способ и готовить из ничего. Октябрь продлил передышку. Сырость сменилась дремотным оцепенением. Воодушевленная медным сиянием солнца, женщина посвятила три вечера своим волосам.

– Ну вот, начинается торжественная служба, – сказал полковник в тот день, когда она стала расчесывать свои длинные голубоватые пряди гребнем с редкими зубьями.

На второй день, усевшись во дворе с белой простыней на коленях, она частым гребнем вычесывала вшей, которые развелись за время болезни. На третий вымыла голову лавандовой водой, подождала, пока волосы высохнут, и уложила их на затылке небольшим узлом, сколов его заколкой.

Мысли полковника были заняты петухом. Даже ночью, лежа без сна в гамаке, он думал только о нем. В среду петуха взвесили, и оказалось, что он в форме. В тот же день товарищи Агустина, прощаясь с полковником, весело пророчили петуху победу, и полковник почувствовал, что сам он тоже в форме. Жена подстригла его.

– Ты сняла с меня двадцать лет, – сказал полковник, ощупывая голову. Женщина подумала, что он прав.