Читать «Ураган для одуванчика» онлайн - страница 80

Но в Таллинне капитана полиции ждало разочарование. Криминалисты вручили ему заключение по снотворным таблеткам. В нем подтверждалась потенциальная возможность усыпить ими человека на веки вечные. Но в данном случае злоумышленники этой возможностью не воспользовались. Упаковка оказалась запечатанной, а содержимое пузырька нетронутым. Все пятьдесят шариков оставались на месте. Озадаченный полицейский спрятал заключение в кейс и двинул к начальству уже не столь уверенной походкой.

Главный комиссар Каспар Тооме слушал уездного подчиненного терпеливо и не перебивал, хотя выражение его лица при этом оставалось отстраненным, а уголки рта презрительно опущенными.

– Вельт, ты знаешь, что мы теперь живем в Евросоюзе, где к правам человека отношение особое? Твоих умозаключений для обыска, а тем более ареста пока недостаточно. Есть убийство, ищи труп. А нет трупа, нет и убийства. Не мне тебе рассказывать эти простые вещи – не один год работаешь.

– Но у них есть мотив, – пытался защищаться капитан.

– Знаешь, Вельт, у меня самого есть мотив, убить свою тещу и еще половину сотрудников эстонской полиции. Но за это меня в тюрьму не посадишь. Ищи труп, – повторил комиссар и заставил себя приветливо пожать провинциальному коллеге руку.

* * *

Кристина стояла в гостиной у окна и наблюдала за супругом. Василий устроился под яблоней, прихватив с собой бутылку виски. Стакан наполнил, но пить не торопился. Она заметила, что он уже четверть часа сидит неподвижно, а напитка в стакане не убавилось. «При мне храбрится, а у самого на сердце кошки скребут», – с грустью подумала молодая женщина. В последние дни они оба не находили себе места. Сердце сжимало, как бочку обручем, то ли от страха угодить в тюрьму, то ли от чувства вины. Кристина еще на студенческой скамье штудировала «Преступление и наказание» великого анатома человеческих душ. Сколько требовалось пережить самому Федору Михайловичу, чтобы так тонко ощущать переживание человека, переступившего черту? Неужели он сам стоял возле старушки с топором за пазухой, борясь с желанием треснуть ее по голове и бежать с ворованной денежкой в ближайший игорный дом. Скорее всего, он с себя и моделировал поступки героев будущих романов, а потом сам же маялся раскаяньем. Все это Кристина осознала только теперь. Раньше ей все эти душевные муки персонажей классика казались скорее литературными изысками больного воображения гения, нежели чувствами реальных людей. И снова вспомнилась русская поговорка о суме и тюрьме…